Емельян Петрович, парень из белорусского села Заречное, тащил из проруби ржавое ведро с карасями, когда на крючок попалась щука с раной на боку. «Чего орать? — рыбина хрипло булькала, бия хвостом по льду. — Пусти — три хотенья исполню». Емеля, почесав щетину, пробурчал: «Чтоб трактор «Беларус» у Степаныча сам завёлся… да Марьяна из киевского общежития замуж за меня пошла». На следующее утро сосед
В Мумбаи, на переполненном рынке Кроуфорд, 19-летний Рави Шарма тасует стаканы с масала-чаем в семейной лавке. Запах кардамона смешивается с выхлопами автобусов, проезжающих по улице Локманья Тилак. Он замечает Прию Менон, студентку колледжа искусств, которая каждую среду покупает куркуму у старьевщика Ганеша. «Чай с имбирем? Бесплатно для постоянных клиентов», — кричит Рави, вытирая пот со лба
Сайто, парень в потёртой куртке, каждое утро ездит на велосипеде через район Кото, чтобы успеть на смену в продуктовый склад. Его комната завалена кассетами с записями 90-х — единственное, что осталось от отца. Однажды вечером, когда он разогревал лапшу в микроволновке, в дверь постучали: на пороге стояла Химуро в мятом школьном пиджаке, держа в руках потрёпанный блокнот с адресами. «Ты Сайто? —
В хрущевке на пятом этаже Николай Сергеевич, плотник с облупленными костяшками пальцев, копался в ящике комода, выуживая паспорт и потрепанную расписку от брата. На кухне жена Марина, в махровом халате с пятном от чая, укладывала спать близнецов — в соседней комнате громыхали машинки, валялись раскраски с динозаврами. «Ты точно видел, как он подписывал?» — спросила она, протирая стол губкой,
В старом районе Праги, за столиком кафе «U Zlatého lva», Карел Свобода, бывший хакер с татуировкой совы на запястье, листал распечатки с метками геолокации. На экране его ноутбука мерцала карта с маркерами у электростанции в Дукванах. Внезапно он заметил мужчину в бежевом плаще, фотографирующего вход в канализационный тоннель на улице Кржижкова. «Петр, третий столик слева, — прошипел Карел в
Алла Николаевна, учительница истории в очках с потёртой оправой, запирает дверь класса на ключ. Ремонт не закончен — пахнет краской, стены наполовину зелёные, наполовину облезлые. Витя, парень в рваных кедах, тянется к телефону: «Мне на заказ к пяти надо…» Алла бьёт учебником по столу, стекло на окне дребезжит. «Сейчас позвоните родителям, — говорит она, доставая пистолет из сумки с надписью
Сонам Капур, 29-летняя журналистка из хаотичного района Пахарагандж в Дели, трижды за месяц отказывается от чая с печеньем, который мать подсовывает ей перед работой. «Ты не молодеешь, — бормочет мать, разглядывая пятно на скатерти. — Раджеш из аптеки спрашивал про твои планы». На редакционных собраниях Сонам предлагает репортаж о подпольных арт-пространствах, но шеф машет рукой: «Пиши про
Александра, 23 года, в рваных кедах и кожаном пальце с пятном от кофе, ищет отца в переулках Бельвиля. Его исчезновение связано с блокнотом, найденным под радиатором в их съёмной квартире: схемы механизма с пометкой *«Монпарнас, 14:30, зелёный вагон»*. На вокзале она сталкивается с Луи, курьером-неудачником, который роняет пачку писем с тем же логотипом — стилизованная шестерня. «Ты тоже из
Юньси, девушка с рыжими прядями в волосах, чинила глиняный кувшин у колодца, когда в деревню Циньшуй въехал Чжан Ли — алхимик в потрёпанном халате, пахнущий серой и полынью. «Ищешь легенду о Нефритовом Источнике? — усмехнулся он, разглядывая трещину на кувшине. — Говорят, твой дед последним видел ту карту». Юньси вспомнила старый свиток с отметками горных троп, зарытый под очагом. Ночью, пока
Казимеж, архивист с кривыми очками и вечным пятном от кофе на рубашке, копался в подвалах варшавской библиотеки. Среди пожелтевших газет 80-х наткнулся на папку с пометкой *"Соколув-Дольны"* — вырезки о пропавших подростках, фотографию сломанного креста на снегу и рисунок чёрной птицы с человечьими глазами. "Знаешь, что смешно?" — бросил он коллеге, перебирая липкие от пыли
В заброшенном порту Архангельска экскаваторщик Виктор Шумилов наткнулся ковшом на каменную плиту с треснувшим рельефом крылатого существа. Позвонил Сергею Малышеву, местному архивисту, с которым когда-то рыбачил на Северной Двине: «Тут твои птицесобаки опять вылезли. Или бетон мешаем, или историю ковыряем — решай быстрее». Сергей, не снимая промасленной куртки, полчаса скреб перочинным ножом
Марек, вернувшись в родную деревню после смерти отца, находит в старом доме коробку с письмами на польском и немецком. На конвертах — пятна плесени, адрес: *ul. Topolowa 17, Bagnisko*. В местном баре *Pod Łosiem* официантка Кася, щурясь от сигаретного дыма, бросает: «Твой старик каждую пятницу пил тут пиво, один, у окна». В сарае засохшая краска на стенах — детские ростки, даты: 1983, 1989, 1991.
