Линь Сяоу, студентка факультета иностранных языков, в спешке роняет стопку книг по квантовой механике в университетской библиотеке Наньцзина. Лу Жичэнь, аспирант-физик с вечно нахмуренными бровями, поднимает тетрадь с её заметками на полях: *«Почему он всегда носит один и тот же серый свитер?»* — строчка зачеркнута. «Шум мешает», — бросает он, указывая на её фотоаппарат, который щёлкает каждые
**Первый абзац:** Цянь Мо постоянно опаздывает на автобус №207, который ходит от её хрущёвки в районе Лоху до бизнес-центра с синими стеклянными фасадами. Однажды в толчее она врезается в мужчину в чёрном пальто — это Чжань Наньсюнь, её новый начальник. Он поднимает её рассыпавшиеся файлы с графиками, не глядя в лицо: «Если опоздаете ещё раз, увольняйтесь сами». Они не узнают друг друга — десять
Артём Соколов, репортёр из екатеринбургской газеты "Вечерний Урал", сидел в кафе на улице Малышева, разбирая записи на потёртом диктофоне. Вчера пенсионерка Галина Фёдоровна, тыча зонтом в мокрый асфальт, заявила: "Там, за цирком, в парке Маяковского — рог торчит из земли, как у коня, да белый!". Артём щурился сквозь струи дождя, пока не нашёл яму, затянутую полиэтиленом. Под
Лизавета, студентка филфака, спотыкается о потрепанный фолиант в университетской библиотеке. Вместо пыльных стеллажей — снежные сугробы на Дворцовой площади, запах жженой шерсти от солдатских шинелей. Карман ее пальто жужжит — айфон ловит Wi-Fi от кафе через дорогу, но на часах 14 декабря 1825 года. «Вы из тех, кто за республику?» — хрипит раненый юнкер Михаил, прижимая окровавленный платок к
Олена, двадцятирічна дівчина з карпатського села, щодня перед світанком перевіряє пасіку свого батька Миколи. Від запаху воску та густу медухи в хаті завжди повітря густе, наче сирце. "Що тобі цих бджол знадобилось?" — гарчить Микола, коли вона пропускає димок через стару бляшану димарку. Він ніколи не пробачив їй втечі зі школи після дев’ятого класу. Одного ранку Олена ламає
Антон с сестрой Лизой приехали в деревню Горелово под Новосибирском — наследство от деда, который сгорел в собственном доме при странных обстоятельствах. Двухэтажная изба с прогнившими полами, печкой-голландкой и запахом гари. «Смотри, в углу икона почернела», — Лиза провела пальцем по лику Богородицы, оставляя след на слое копоти. На третий день к ним зашёл сосед Николай Петрович в ватнике с
Андрей, в мятом свитере, и Оля, поправляя очки, стоят в очереди в киевском ЗАГСе. Он нервно перебирает пачку документов: "Слушай, а если спросят, где мы познакомились? Говорим, как договаривались — в метро, когда у меня заела карта". Она достает из сумки печенье "Юбилейное", отламывает кусок: "Лучше скажем, что на книжной ярмарке. Ты ж вон даже Коцюбинского не
Джек, ветеран с шрамом над левой бровью, каждое утро чинил подержанные грузовики в гараже «Ред Рок» на окраине Денвера. Его пёс Макс, помесь овчарки и дворняги, таскал в зубах промасленный тряпьё, пока Джек, затягиваясь сигаретой, бормотал: «Брось эту дрянь, а то опять в клинику поедем». По вечерам они бродили по пустырю за свалкой — там Джек учил собаку искать спрятанные ключи от старого
Катя вскипятила чайник на старой газовой плите, пока за окном дождь стучал по крыше авторемонтной мастерской. Блэк, в заляпанной маслом куртке, копался под капотом «Жигулей», бросив на табуретку пачку «Беломора». — Опять генератор? — крикнула она, протирая руки об фартук с пятном от варенья. Он высунулся, вытирая лоб тыльной стороной ладони: — Глючит, как твой магнитофон. Дай проводки проверить.
Эмир, худощавый парень в потертой куртке, копался в ящиках на чердаке своего дома в Балате, когда наткнулся на потрескавшийся компас с надписью *"Güneş battığı yerde"* — *"Там, где садится солнце"*. Внизу, на кухне, сестра Лейла громко спорила с дядей Муратом из-за долгов за электричество: *"Опять рыбу продавать будем вместо того, чтобы свет включить?"* На следующий
Эмир, в потёртой кожаной куртке, толкается в очереди у аптеки на улице Истикляль. За спиной старик в клетчатом шарфе кашляет в ладонь: «Метиформин кончился?» — «Три часа жду — только сироп от кашля», — бросает Эмир, переминаясь с ноги на ногу. В это время его жена Лейла, зацепив сумкой прилавок на рынке Кадыкёй, спорит с продавцом из-за цены на баклажаны: «35 лир? Вчера 28 брали!» Дома, в
Ли Мэй месит тесто в крохотной пекарне на окраине Чэнду. За окном — трещины на асфальте, запах жасмина с рынка смешивается с ванилью. Её брат Сяо Фэн, в засаленном фартуке, вытирает лезвие ножа о штанину: *«Снова добавила сахар в начинку? Клиенты кашляют, как старики»*. Она молчит, прячет под прилавком флакон с розовой эссенцией — капля делает пирожные тающими, две вызывают удушье. По ночам Сяо
