Лера, 17 лет, протирает подоконник в кафе «Рассвет» у вокзала. Запах пережаренного масла смешивается с ароматом дешевого кофе. В углу сидит её младший брат Дима, ковыряя в пластилине, — у него ДЦП, левая рука дрожит. Мать Галина, парикмахерша, вечером принесет несъеденный чизкейк из салона: «Клиентка на диете перед свадьбой, тебе достанется». Подруга Настя, разрисовывая лаком ноготь с трещиной,
Ли Вэй, слесарь с завода в промзоне Чунцина, обнаружил в расчётной ведомости за ноябрь вычет за сломанный станок — 3200 юаней. «Опять из зарплаты вычли?» — фыркнул Чжан Цзюнь, его сосед по общежитию, разливая в стаканы дешёвое пиво *Циндао*. На подоконнике валялись гайки, которые Ли Вэй принёс с ночной смены — пытался собрать детектор радиации из старого транзистора. В пятницу, когда тухли фонари
Антти, бригадир на стройке в районе Каласатама, в обеденный перерыв получает смс от жены Элины: *«Анализы Лео ухудшились. Нужны деньги на препараты»*. Он давит сигарету в пустой банке из-под энергетика, смотрит на кран, застывший над бетонными плитами. Дома, за кухонным столом с отслоившимся пластиком, Элина раскладывает счета: *«В больнице сказали — или клинические испытания, или ждать очереди
Надежда Степановна, вязаная кофта с выгоревшими локтями, каждое утро раскалывает лёд в колодце заржавленным ведром. Её дом в селе Заречное — скрипучие половицы, фотография мужа-тракториста над кроватью, банки с вареньем на антресолях. Сын Андрей звонит из Киева: «Переезжай, куплю квартиру у парка». Она переминается босыми ногами по холодному полу, глядя на кривого петуха за окном: «А пчёл на зиму
В деревне под Аллахабадом 18-летний Шанкар находит тело сестры Радхи в реке, обмотанное оранжевой тканью из местного ашрама. В кармане её выцветшего сари — ключ от камеры хранения на вокзале. Дневник Радхи с обгоревшими страницами: «Бабуджи требует «особых пудж» после полуночи... Видела, как Мохан из охраны увёз девочек в фургоне с номером UP-42-3078». Шанкар пробирается в храмовый комплекс через
Ли Жоу, парень в потрёпанной кожаной куртке, копался в старых газетах на чердаке чайной лавки в Чунцине. Он искал упоминания о «восьми вратах» — странной схеме, нарисованной его покойным дедом на обороте меню 1983 года. Рядом вертелась Сяо Мэй, одноклассница с розовыми прядями в чёрных волосах: «Дед точно не путал с рецептом утки по-пекински?» В её рюкзаке звенели осколки керамики с маркировкой
Юрико Амано, старшеклассница из пригорода Осаки, каждое утро покупает бутылку холодного чая в автомате у станции Нисинокэ. Ее одноклассник Такуми Ито замечает, что после разговора с ней люди исчезают: сначала пропадает учитель химии господин Сато, оставив на доске незаконченную формулу, затем — подруга детства Миюки, чей рюкзак находят у реки Ёдо. «Ты точно не слышала, как она кричала?» —
Лиза из Екатеринбурга, в растянутом свитере и с потёртым рюкзаком, каждое утро проверяла форумы пропавших детей. Она помнила, как в семь лет потеряла брата в московском метро: толпа, запах жареных семечек, его рука выскользнула из её ладони у эскалатора на «Комсомольской». Сейчас она работала в кафе на Арбате, разливала кофе в треснутые кружки, а по ночам оставляла комментарии под постами блогера
Катержина, реставратор с облупленным лаком на ногтях, обнаружила в архиве Национального музея свёрток, засунутый между страниц «Хроник Рудольфа II». Внутри — чертёж Пражского града с пометками киноварью: «У Викаржской улицы, за третьим фонарём». Петр, её коллега в мятом пиджаке, усмехнулся, разглядывая линии через лупу: «Опять алхимики? Лучше бы оклады чистила». Она проигнорировала его, потрогала
Кирилл, бывший сапер, в дождь сидит в кафе на Ленинградском проспекте, разбирает старый телефон Nokia. На экране — смс от неизвестного: *«Папка «Гроза» в 17:00. Не доверяй Шумилову»*. В кармане — ключ от склада в промзоне за ТЭЦ-21. По дороге замечает серый Logan, который трижды мелькал у его подъезда. В трамвае №36 девушка в красном шарфе невзначай кладет ему в куртку GPS-трекер. «Черт, опять
Оксана приезжает в село на Днепре, где остался дом с покосившейся калиткой и вишнёвым садом. Её брат Сергей, в засаленной футболке и рабочих штанах, уже ждёт во дворе, перебирая старые гвозди из жестяной банки. «Землю продавать будешь?» — бросает он, не глядя. Оксана замечает трещину на ставне — отец красил её перед смертью. В комнатах пахнет заброшенностью: на кухне засохшая марля с ягодами, на
Радж, водитель старого синего автобуса с потёртыми сиденьями, каждое утро объезжал пробки возле рынка Кроуфорд в Мумбаи. В салоне пахло карри и потом, а пассажиры спорили из-за места у окна. «Слушай, завтра не выходи на маршрут», — Викас, кондуктор с шрамом на щеке, сунул ему смятые рупии, глядя на сумку под сиденьем. Радж проигнорировал, пока не заметил в зеркале мужчину в чёрной куртке, который
