Светлана, известный врач-реабилитолог, привыкла помогать людям, возвращая их к жизни после сложных травм. Но одна трагическая ночь меняет всё. Она становится свидетельницей гибели своего близкого друга Дениса. Эмоциональный шок и частичная потеря памяти вынуждают её покинуть город. Светлана стремится уединиться, чтобы понять, как жить дальше и что на самом деле произошло в ту роковую ночь. Однако
Ли Вэй натыкается на Сяо Лин в переполненном пекинском метро, когда та роняет сумку с конвертами и пачкой сушеных хризантем. "Все ещё коллекционируешь засушенные цветы?" — усмехается он, поднимая рассыпавшиеся лепестки. Она молча поправляет очки, замечая царапину на его часах — тех самых, с синим циферблатом, которые он купил на барахолке возле университета десять лет назад. Они стоят у
Ли Чэн, 24 года, каждое утро протирал стойку в кафе «Золотой лотос» на окраине Чунцина. Его соседка Сяо Вэй, студентка-архитектор, заказывала латте с двойной пенкой и роняла в чашку крошки печенья из соседней пекарни. «Опять не спишь?» — спросил он, заметив синяки под ее глазами. Она показала чертежи: «Макет торгового центра. Завтра защита — переделываю третий раз». По вечерам Ли включал старый
Игорь Петрович, судья районного суда в Нижнекамске, каждое утро начинал с чашки растворимого кофе, насыпая три ложки сахара. Его жена, Лида, в халате с выцветшими розами, ставила на стол тарелку с яичницей: «Опять дела эти разгребать будешь?» В кабинете с отслоившейся краской на подоконнике он листал дело Алены Семеновой — продавщицы из «Магнита», обвиняемой в краже 150 тысяч из кассы. Ее
Лукас, 19 лет, втирал тряпкой потёки на стойке бара, пока Мариана, её рыжие кудри слиплись от лака для волос, спорила с диджеем: «Ты что, не слышал, как я просила убрать басы в третьем куплете?» На улице Сан-Паулу липкая жара спадала, но внутри «Кисс» кондиционер хрипел, выплёвывая тёплый воздух. Рафаэл, парень с татуировкой пираньи на шее, разгружал ящики пива у чёрного входа, крича Карол,
Ли Сяо каждое утро заваривает жасминовый чай в крошечной квартире над пекарней на улице Цинхай. Его соседка, Мэйлин, стучит в дверь в 7:15 — приносит свежие булочки с красной фасолью. «Опять не спал?» — бросает она, замечая мятую рубашку и стопки эскизов на столе. Он ворчит, что дедлайн в архитектурной фирме на Цзинъань-роуд не оставляет выбора, но прячет улыбку, когда она ставит на подоконник
Карлос перебирает коробки в углу бабушкиной спальни, пахнет нафталином и высохшими цветами бархатцев. Под стопкой выцветших *rebozos* он находит деревянный сундук с царапинами в форме полумесяца. Внутри — потрескавшийся диск с змеиными узорами и письмо на смеси науатля и испанского: «*La cueva bajo el volcán guarda más que oro*». На следующий день он уже толкается в переполненном автобусе до
Антон, повар в заштатной закусочной на окраине Екатеринбурга, ковырялся в подгоревшем казане с аджикой, когда заметил, что последние три порции «острого рагу» клиенты заказывают без чеков. В подсобке, пахнущей прогорклым маслом, он наткнулся на спрятанный за банкой соленых огурцов пакетик с розоватым порошком. «Это не кориандр», — бросил он официантке Марине, вытирая руки о засаленный фартук. Та,
Таранис, молодой кузнец из племени бойев, чинил разбитый щит в своей мастерской у реки Берунка, когда в земле у порога нашёл римский кинжал с выцарапанной меткой VII легиона. Его сестра Эйрин, разбирая шерсть для ткацкого станка, заметила дым от сигнальных костров на холмах: «Совет старейшин проигнорирует это, как в прошлый раз», — бросила она, завязывая узелки на шнурах амулетов. Таранис,
Ваньжу вышла с вокзала Чэнду, смяв в ладони билет до Лицзяна. Запах жареного тофу и крики разносчиков чая смешались с гудками автобусов. В кармане у нее лежала потрепанная записка от тети Мэйлин: *«Спроси в чайной «Золотой бамбук» про Хэ Сяохуна — тот знает, где твой отец»*. У дверей забегаловки старик в выцветшей куртке чинил велосипед. «Хэ? Давно свалил в Шэньнунцзя, — хрипло бросил он, вытирая
Линь Сяо, 28 лет, менеджер в пекинской IT-компании, каждое утро брала латте с корицей в кафе «Золотой дракон» у метро Чжаоланьтунь. В дождь она случайно толкнула Чэнь Яна, 30 лет, инженера-эколога, который проверял показатели датчиков на телефоне. Кофе пролился на его серый пиджак. «Эй, ты вообще смотришь, куда идешь?» — буркнул он, вытирая рукавом пятно. «Извините. Я заплачу за химчистку», —
Ли Цзя, двадцатитрехлетняя студентка-архитектор из Нанкина, приехала в родной Циндао на каникулы. В первый же день она случайно залила чаем телефон мужчины, сидевшего за соседним столиком в кафе «Старый маяк» — Чэнь Вэя, тридцатилетнего инженера-океанолога с шрамом над левой бровью от неудачного дайвинга. «Думаешь, морская вода выведет пятна? — усмехнулся он, вытирая прозрачный чехол салфеткой с
