Елена нашла письмо отца в пыльном ящике на чердаке, заваленном пустыми банками из-под оливкового масла. Листок пах лавандой и плесенью. «Землю — Милошу, дерево — тебе», — дрожащий почерк пересекал пятно, похожее на кофе. Она спустилась во двор, где брат рубил дрова, и бросила бумагу ему под ноги. «Опять его бред. Ты знал, да?» Милош вытер лоб рукавом, не глядя: «Дерево засохло. Продадим участок
Антон Просекин, водитель хлебного фургона, наткнулся на ржавый сейф в подсобке заброшенного магазина «Рассвет» на улице Гагарина. Внутри — пачки пятитысячных купюр, перетянутые резинками от счетов. Вместо радости — ком в горле: на верхней пачке синим штемпелем «Склад №4, 17.03». Позвонил жене: «Лизка, срочно в гараж. Бери перчатки и пакет для мусора — большой». Пока ждал, выковыривал грязь из-под
Марина, в фартуке с пятном от корицы, разгружала коробки с чайными пакетиками в кафе "Рассвет", когда дверь звякнула колокольчиком. Алексей, в помятой рубашке и с чемоданом авиакомпании "Победа", замер на пороге: "Думал, ты в Барселоне рисуешь фрески". Она вытерла ладонь о бедро, оставив мучной след. "Папа умер. Пришлось вернуться". В подсобке, где пахло
Артем вытирал руки об промасленную тряпку, глядя, как дождь стекает по мутному окну цеха. В кармане комбинезона жалобно шелестела квитанция за квартиру — просрочка уже два месяца. По дороге домой зашел в «Калинку», взял вчерашний хлеб со скидкой и банку тушенки. У подъезда столкнулся с Серегой, соседом из пятого этажа, который, щурясь от дыма дешевой сигареты, прошипел: «Слышь, мужики на разборке
Марина вытирала пот со лба, разбирая коробки в подвале их старого дома на улице Грушевой. Завалы пыльных банок с вареньем, сломанный утюг, фарфоровая лошадка с отбитым ухом — ничего ценного, пока под стопкой газет 1987 года не наткнулась на конверты с женским почерком. «Кому писали?» — спросила она Игоря, протягивая письмо, где упоминались свидания у вокзальных часов. Он отвернулся, поправляя
Лера, 34 года, сотрудница городского архива, нашла в коробке с документами 80-х потрепанный дневник в кожаном переплете. На странице с пометкой *«12 октября»* чернила расплылись от воды: *«Сегодня снова видел ее в окне третьего этажа — рыжие волосы, платье в горох. Она машет, но стекло не пропускает звук»*. Внизу — карандашный набросок женского силуэта. Олег, коллега Леры, жевал булку с изюмом,
Элиас копался в груде обломков, когда лопата звякнула о металл. Внизу, под слоем глины, торчала угловатая пластина с выбитыми кругами — точь-в-точь как на эскизах из дневника его покойного наставника. «Лора, глянь-ка», — крикнул он, вытирая пот рукавом запыленной рубахи. Инженерка, разбирающая механизм у входа в тоннель, фыркнула: «Опять твой «великий Шиледар»? Лучше помоги с этим проклятым
Артем вкалывал на заводе с утра, а вечерами тушил сигареты об железную раму в спортзале «Прогресс». Семеныч, тренер с перебитыми костяшками, бурчал: «Ты ж себя загнать хочешь. Руки-то дрожат уже». Артем мотал головой, поправляя потрескавшиеся бинты: «Не учи, как жить. У меня своих мозолей хватает». Дома, в пятиэтажке с протекающим лифтом, соседка Марина просила помочь донести сумки. Он
Лиза разбила чашку с ромашками, когда услышала скрип на чердаке. Ветер шевелил занавески, пахнущие пылью и старым маслом от радиатора. «Макс, ты опять забыл выключить плиту?» — крикнула она в пустоту, хотя знала: брат ушел в гараж два часа назад, оставив на столе ключи от «Жигулей» с потёртым брелоком-футбольным мячом. На лестнице треснула ступенька — та самая, третья снизу, которую они годами не
Виктор просыпается в камере №12 от стука ключей по решетке. В углу — Илья, сокамерник, растирает в ладони кусок сахара, украденный из столовой. *"Чай будет горький, как всегда. Пригодится,"* — бормочет он, пряча крошки под матрас. Из коридора тянет запахом дезинфекции и подгоревшей каши. Над унитазом — трещина в стене, заполненная зубной пастой. Вечером охранник Петрович приносит письмо
Лера затягивает шнурки на потёртых кедах, пока в цеху гудит печь. Её пальцы в засохших пластырях — вчера откололся край вазы для заказчика из Тюмени. «Ты опять без перчаток?» — Марина, начальница смены, бросает упаковку бактерицидных на стол. Лера отмахивается, достаёт из кармана синей спецовки смятый чек из аптеки: «За антибиотиками бегала. У Сёмки опять свищ вскочил». В автобусе домой она
Три женщины оказываются перед непростым выбором, вовлечённые в конфликт, где сталкиваются личные амбиции, моральные принципы и страхи. Их цель — убедить молодую актрису отозвать обвинения в сексуальных домогательствах против именитого кинорежиссёра, чьё имя давно вызывает восхищение в мире кино. Каждая из них движима своими причинами. Одна видит в режиссёре ключ к собственной успешной карьере и
