Элиас, пятнадцатилетний сын рыбака, каждое утро чинит сети за сараем, пока отец торгует на рынке Грейс-Харбор. Его соседка Майя, в рваных кедах и с фонариком в рюкзаке, ковыряет камешки у старого маяка. «Тут под плитой пустота», — бормочет она, вытаскивая медный диск с треснувшей руной. Вечером диск нагревается, заставляя дрожать стаканы на кухне Элиаса. «Выбрось эту штуку», — говорит отец, но
Майя, 17 лет, копошилась на чердаке фермерского дома в Неваде, разбирая коробки с дедовским хламом. Под слоем пыльных покрывал нашла потрескавшийся фотоальбом: на снимке 1940-х женщина в цветастом платье стояла рядом с тем же домом, но фоном были кактусы, которых сейчас не было на участке. "Эй, Джейкоб!" — крикнула она брату, спускаясь по скрипучей лестнице. — "Кто это в платье с
Эмили Росс, младший архивариус в городской библиотеке, наткнулась на старый кожаный сундук с медными заклепками, спрятанный за ящиками с налоговыми отчетами 80-х в подвале муниципального склада. Она позвонила Джейкобу, своему брату-сантехнику: «Тут что-то… не из отчетов. Петли ржавые, а замок холодный, даже когда трогаешь». Джейкоб притащил болторез. Вместо документов внутри оказались фотографии
Лисбет ван Дейк, инженер-эколог из Роттердама, нашла в архивах университета записи о заброшенной метеостанции на Лофотенах. Она уговорила Эйнара Сёренсена, местного гида с треснувшим экраном на GPS-часах, провезти ее через фьорды на старой моторной лодке. «Там только чайки да ржавые бочки из-под солярки», — бурчал он, пока она выгружала ящики с пробами льда. В куполе №16, под трещащим
Майя, медсестра с фиолетовыми прядями в волосах, каждую ночь пробирается в аптеку больницы Св. Луки, чтобы стащить обезболивающие для младшего брата. Её замечает Джейк — бывший морпех, спящий в разбитом автобусе за гаражами. «Ты сдохнешь, если продолжишь ворвать фентанил», — бросает он, показывая шрам на шее. Вместо ответа Майя тащит его в подвал морга, где труп старика покрыт чёрными жилками, а
В старом трамвае №17 в Праге программистка Клара замечает, что экран с маршрутом показывает названия остановок, которых нет в городе: «Площадь Апельсиновых часов», «Переулок Сломанных Зеркал». Рядом механик Павел, чинивший сиденье, роняет гаечный ключ — тот катится под ноги пассажиру в чёрном плаще, который шепчет: *«Они ищут дыры в коде»*. На следующий день Клара находит в своём ноутбуке файл с
Кента, инженер-электронщик из пригорода Осаки, замечает странные помехи в сигналах городских камер наблюдения. Вместо привычных утренних пробок на мониторе мелькают тени, напоминающие щупальца. Он звонит коллеге: «Митико, проверь датчики на линии Кинтецу — там что-то глючит». За чашкой остывшего кофе они обнаруживают аномалии в энергосетях: скачки напряжения совпадают с исчезновением бездомных
Лена Штерн, криминалистка с привычкой жевать мятные леденцы во время осмотра трупов, нашла в кармане жертвы — мужчины в помятом пиджаке — ключ от камеры хранения на вокзале Фридрихштрассе. Ее напарник Макс Брунн, в прошлом боксер, разговаривал с барменом Тимо из «Кнасте», где жертву видели в последний раз: «Он заказал два шнапса, но второй так и не допил». В записной книжке покойного обнаружили
Эмили, 13 лет, ковырялась в старом проекторе на чердаке дедушкиного дома в Роквилле, когда нашла странный кристалл с мерцающими прожилками. Её брат Луис, помешанный на химии, сразу сунул камень в микроволновку — устройство взорвалось, оставив на стене фиолетовый ожог в форме спирали. На следующий день Зои, соседка в рваных джинсах, заметила на заброшенной фабрике следы, похожие на птичьи, но с
Кейтаро, бывший хакер с судимостью за взлом банковских серверов, чинит сломанные холодильники в тесной мастерской на окраине Осаки. Его руки всегда в царапинах, а под столом валяются разобранные телефоны — клиенты иногда приносят их «на удаление вирусов». Однажды в дверь входит Маю, сестра его умершего сообщника, в потёртой кожаной куртке: «Ты всё ещё копаешься в чужих секретах?» — «Только в
Миа ковыряла ржавые гвозди в полу сарая, когда Джейк наткнулся на люк под кучей старых покрывал. «Тут щель, — он просунул пальцы в щель, — пахнет металлом». Они вытащили треугольную пластину с выбитыми кругами, похожими на созвездия. Бабка Рут, помешивая томатный суп на плитке с отколотой эмалью, бросила через плечо: «Опять в хламе копаетесь? Выбросите, пока крысу не принесете». Пластина
Джейк Морено, ветеран-пожарный с шрамом через левую бровь, каждое утро закручивает термос с кофе «Maxwell House» перед сменой. В гараже станции №17 на окраине Чикаго Лиза Чен, новичок-парамедик с татуировкой кардиограммы на запястье, проверяет срок годности адреналина в сумке: «Эй, капитан, тут через три дня просрочка. Закажем новые?» Внезапно сирена — на стройплощадке небоскреба сорвалась