В старом кафе на углу Бродвея и 8-й улицы Лиза Морено, официантка с синим ирокезом, нашла за подставкой для чашек потрепанный дневник 1947 года. На страницах — схемы ловушек для «эфемеров», существ, пожирающих воспоминания, и список имен, включая ее пропавшего брата Джейкоба. «Ты опять везешь какую-то фигню?» — бросила она, вскрыв рюкзак Джейкоба в их квартире на окраине Финикса: внутри — медные
Элайза, инженер с татуировкой якоря на запястье, ковырялась в панели фильтров подводной станции «Нептун-7», когда услышала стук по металлической двери. «Там кто-то есть?» — крикнула она, вытирая масло с гаечного ключа о рваный комбинезон. Ответом стал хрип — сквозь щель в шлюзе пролезла рука с облезлой кожей, синеватой, как у морских слизней из лабораторных аквариумов. Маркус, биолог в очках с
Лора Митчелл приезжает в родной прибрежный городок после смерти матери. В старом доме на Олд-Пайн-роуд она находит коробку с письмами 1998 года — переписку матери с кем-то по имени Клайд. Шериф Том Харгрейв, ее школьный знакомый, застает ее за чтением писем у кухонного стола с треснувшей керамической кружкой: «Опять полезла куда не надо? — Ты сам говорил, Долорес не открывала окна вторую неделю».
Лиза Морроу, медсестра из Мельбурна, каждое утро заезжает в больницу Royal Melbourne, оставляя в машине недопитый кофе из картонного стакана. Её сестра, Эмили, звонит в обеденный перерыв: «Ты опять не выключила свет в гараже. По счетам платишь ты, или я?» В палате №12 умирает пациент с редкой формой деменции — Лиза крадёт из его истории болезни страницы с пометкой «эксперимент 1987», прячет за
Джон Константин, в помятом пальто и с сигаретой в зубах, копался в груде старых книг у себя в лондонской квартире. За окном моросил дождь, а на столе валялись пустые бутылки от виски. Внезапно в дверь вломился Чазз Крамер — бывший морпех с шрамом через левую бровь. «Джессика пропала, — выдохнул он, размазывая грязь по лицу. — В её комнате... эти символы, как в Ньюкасле, помнишь?» Константин,
Эмир, бывший священник с шрамом на левой руке от ожога ладаном, копается в архивах заброшенной церкви в квартале Балат. Он ищет связь между убийством брата — тело нашли в цистерне Базилики с вырезанным на груди символом в виде перевернутого креста — и древним манускриптом, украденным из библиотеки монастыря Мора. В кармане пальто он носит фотографию племянницы Лины, которая исчезла после того,
Эмир копался в двигателе «Рено» 98-го года, когда Мурат втрескался в мастерскую с картонной коробкой. «Смотри, что нашел на чердаке у бабушки», — бросил он, вытирая пот с шеи платком в синих крапинках. В коробке — ключи с облезлой биркой «Карако́й», пачка писем на турецком с арабской вязью и фото деда в феске, зажатое между страницами Корана. Лейла, разбирая вещи дома, наткнулась на выдранный
В Бирмингеме Лиза Морган, соцработник с пятью годами стажа, роется в папках на кухне, заваленной пустыми кружками от чая. Её клиент — Джейкоб Райт, 16 лет, живет в многоэтажке возле заброшенного завода. «Ты пропустил три теста на наркотики, — говорит Лиза, разминая затекшую шею. — Родители снова вызывали полицию». Джейкоб щелкает зажигалкой, не глядя: «Скажи им, я сам разберусь». На столе —
Лидия Морган, 22 года, нашла пачку писем 1998 года за ящиком с гвоздями в подвале церкви Св. Иеремии. Чернила выцвели, но фраза *«ребенок должен был умереть в ту ночь»* повторялась в каждом. Она притащила письма брату, Джейкобу, который копался в моторе своего пикапа Chevy ’87. «Ты хоть читал это?» — спросила она, тыча пальцем в подпись пастора Элайджи Кларка. Джейкоб вытер руки тряпкой, пахнущей
Лиза Морган, 22 года, каждое утро развозит лекарства по домам в захолустном городке Блэкстоун. Ее младший брат Джейкоб, 17 лет, вечно пропадает в заброшенном мотеле на окраине, где когда-то работал их пропавший отец. В старом доме с протекающей крышей они находят коробку его вещей: потрепанный блокнот с пометкой «Ловушки для дренажей», ржавый нож с гравировкой в виде крыльев. «Ты видел эти цифры
В Ред-Стоуне, затерянном шахтерском городке у подножия гор, местный геолог Джек Морроу замечает, что стрелка компаса дергается, как пьяная. "Тут что-то не так с землей", — бормочет он, пока подростки с рыжими от пыли кроссовками исчезают в старых штольнях. Лиза Карпентер, учительница из Ванкувера, приезжает искать брата-шахтера: его фонарь и рваный рюкзак находят у входа в шахту №4, где
Лера Ковски, 27 лет, химик-самоучка, варит самодельные транквилизаторы в подвале бруклинской химчистки. Каждую среду она встречается с Ником Торренсом, бывшим военным медиком, который тайком поставляет ей реагенты из госпиталя на 5-й авеню. «Слушай, этот хлорпромазин воняет тухлыми яйцами — ты уверена, что дозировка верна?» — бормочет Ник, разглядывая фиолетовую жидкость в колбе. Их клиент,
