В первом испытании Аня, 12 лет из Казани, в фартуке с котами, дрожащими руками режет свёклу для салата. Рядом Витя, 10 лет из Екатеринбурга, роняет металлическую лопатку на кафель — звон разносится по кухне. «Смотри не пересоли, как в прошлый раз!» — кричит ему Мария, судья в синем жакете, поправляя очки. На столе у Ани банка домашнего мёда из бабушкиной деревни — она мажет им коржи, пока Игорь,
Аня, в потёртом свитере, поправляет ценники на полках магазина "Светлячок". Коллега Марина, жуя булку с изюмом, бросает: «Опять животом в морозилку полезешь? Хозяин увидит — уволит». Аня молчит, гладит округлившийся живот через синтетическую ткань фартука. В это время Катя, в бежевом пальто от Massimo Dutti, щёлкает ключами от Lexus на парковке клиники «Здоровье». Врач, перелистывая
Детектив Мэтт Карвер, с мятой пачкой «Мальборо» в кармане плаща, тыкал ботинком в проржавевшую шестерню возле трупа под мостом Гудзона. Тело Джо «Клюва» Маллигана, местного автослесаря с татуировкой якоря на шее, лежало в луже машинного масла. В кармане Джо нашли ключ от склада на 43-й улице, где пахло горелой резиной и висели плакаты профсоюза 1978 года. «Чего выискал, Карвер?» — сипло спросил
Алиша, 22 года, в розовом хиджабе с выцветшей каймой, протирает стойку в кафе на окраине Лидса. Её коллега Джейсон, лысеющий бариста с татуировкой дракона на шее, тычет в неё коробкой пончиков: «Чё, опять голодаешь? Бери, пока шеф не увидел». Она отодвигает бумажную тарелку, поправляя булавку на груди: «Рамадан же. Ты в прошлом году трижды спрашивал – я тебе календарь подарила». За окном мокрый
Решала, семнадцатилетняя девушка с облупленным лаком на ногтях, каждое утро перебирает кукурузные зерна в жестяном тазу, пока её отец Аслан чистит кинжал у порога. «В субботу сватать будут. Гюльмирза из соседнего села — скот держит, дом крепкий», — бросает он, не глядя. Она молчит, прижимает к груди потрёпанный учебник по биологии, где между страниц засунута распечатка — результаты ЕГЭ из
Макс Лавров, в красной заправской футболке, толкался у плиты с обгоревшим соусом. Шеф Виктор Петрович, с татуировкой якоря на запястье, швырнул половник в раковину: *"Ты суп варишь или помои? Переделывай, пока бригада не подохла от твоего 'фирменного стиля'"*. На разделочном столе рядом Сеня, с сигаретой за ухом, резал укроп мелкими рывками — злился, что Макс занял его нож. Из
Паркер Шнабель, в засаленной кепке и потрескавшихся кожаных перчатках, копался в ящиках своего трейлера, раскиданных между банками тушенки и смятыми картами Невады. Эрл, его напарник с перебитой переносицей, сидел на скрипучем табурете, тыкая пальцем в пятно ржавчины на карте: *"Вот здесь, у старой выработки, сигнал металлоискателя прыгал как угорелый. Но грунт — сплошной сланец, даже кирка
Артём Колесов, бывший шеф столичного ресторана, возвращается в родной уральский городок после скандала — его уволили из-за поддельного трюфельного масла. Вместо карьеры в Москве — ржавые кастрюли в местной забегаловке «У дяди Вани», где плита дымит, а новый поварёнок Сергей вечно путает перец с паприкой. Артём ругается с хозяйкой Людмилой Петровной: *«Ты хочешь кормить их дошираком? Здесь даже
Эд спускается по склону Родопских гор, спотыкаясь о острые камни. В рюкзаке — только нож, пустая бутылка и кусок полиэтилена. Возле пересохшего ручья ковыряет землю палкой: «Где-то здесь должен быть водоносный слой... Черт, глина слишком плотная». Через час находит мутную лужу, фильтрует воду через песок и тряпку. Вечером сооружает навес из еловых веток, прижимает их камнями, чтобы ветер не унес.
Алексей Маргулис, в мятом свитере и с расстегнутой рубашкой, развалился на потёртом диване, зажав между колен акустическую гитару. Рядом, на табурете, дымится чашка с недопитым чаем, а Нойз МС, ёрзая, поправляет микрофон: "Ты вообще помнишь, как мы в Питере ту банду нашли? Там ещё дверь в гримерку сломали…" За окном хлопья снега прилипают к стеклу, а за кадром кто-то роется в
Таннер Фауст, в потёртой кожаной куртке, гнал модифицированный Ford Raptor по высохшему озеру в Мохаве, пытаясь обогнать вертолет с оператором. Рядом Рутти Вудс, щурясь от пыли, кричала: «Ты уверен, что эта железяка не развалится, прежде чем мы закончим?» — «Если развалится, Энди будет писать некролог вместо репортажа», — хрипел Таннер, врезаясь в колею. Тем временем Энди Уиллмен, в гараже за
Трое участников — Лекс в потертой кожаной куртке, Шона с синим карадашом за ухом, Дин, жующий бутерброд с арахисовой пастой — толкутся в узком коридоре студии на окраине Мельбурна. Шона тычет пальцем в листок сценария: *«Ты серьёзно думаешь, что „эмулятор эмоций“ звучит убедительно?»* Дин, вытирая крошки с бороды, парирует: *«А как насчёт твоей сцены с фальшивым паучком в банке? Там даже клей
