Лука Марчелли, плотник из Турина, каждое утро начинает с кофе с миндальным сиропом из забегаловки на углу via Cernaia. Его дочь София, 16 лет, пропадает по ночам, возвращается с запахом сигарет и дешёвого лака для волос. В мастерской, пахнущей сосной и лаком, Лука находит под полом ржавый ящик с резцами и фотографией женщины в платье 70-х. «Кто это?» — София вертит снимок в руках. «Не знаю.
Лука, бармен из Неаполя, каждую ночь вытирал стойку и замечал, как клиенты исчезали по одному. В четверг, когда дождь залил мостовую Сан-Биаджо, к нему подсела Эмили — студентка из Чикаго с потрёпанным блокнотом. "Ты слышал про старые тоннели под церковью? Там рисуют символы — как на стенах твоего бара", — она показала фото: перечёркнутый глаз, обведённый цифрой *1899*. Лука вспомнил,
Марсель, бывший докер с шрамом через левую бровь, копался в ржавых ящиках на задворках марсельского порта. Он искал письма брата, пропавшего после стычки с итальянскими контрабандистами. В кармане — потёртая фотокарточка: Луиджи в чёрной шляпе курит у трамвайных путей Неаполя. «Ты думал, спрячешься за своими *макаронами*?» — бормотал Марсель, вытирая ладонью пот с шеи. В тот же вечер в табачной
В Милане, 12-летняя София Бьянки, дочь пекаря, случайно видит, как мужчина в коричневом пальто выбрасывает окровавленный нож в канал за пастичерией. Её замечают — бежит через переулки, цепляясь за мокрые от дождя ящики с апельсинами. Дома, разбив чашку с цикорием, она шепчет отцу: «*L'ho visto... aveva gli occhi come il carbone*». Отец, Карло, молча достаёт из-под прилавка старую коробку с
Лука, рыжеволосый комик с вечно мятым пиджаком, каждую среду толкал рояль через задний двор театра «Боргезе» — лифт сломался еще в 1987-м. Его партнерша Сильвия, в перерывах между репетициями жевавшая леденцы от кашля, спорила с режиссером Энрико: «Ты хочешь, чтоб я сыграла Джульетту в юбке из газеты? Это не абсурд, это дешевка!» За кулисами пахло старым паркетом и лавандой от бабушкиных саше,
Фантагиро, в потёртых кожаных наручах, ковыряла кинжалом зазубрину на карте. Рядом Фульвио, её рыжий оруженосец, чистил меч песком — точильный камень потерял ещё у реки Стелла. «Тут трещина, — тыкнула она в пергамент, — точно не тупик?» Фульвио фыркнул: «Король Ромальдо сказал: пещера за водопадом Морте. Там роза, что сжигает проклятья. Или ты боишься летучих мышей?» В замке тем временем повар
Вокзал Палермо, душный от августовской жары. Марко, юрист из Милана, швыряет потрепанный чемодан в такси, бормоча: *«Черт, зачем я согласился на эту авантюру?»*. Его вызвали разобрать дела покойного дяди-нотариуса, но в конторе на Виа Рома уже рыщет Лука, кузен с татуировкой скорпиона на шее. *«Бумаги сгорели»,* — бросает тот, разминая пачку сигарет «Мальборо». Марко замечает следы взлома в ящике
Ливио, 16 лет, живет с отцом Марчелло и сестрой Софией в портовом городке под Генуей. Каждое утро они чистят ящики для рыбы возле причала, где пахнет солью и гниющими водорослями. Марчелло, обветренными руками перебирая сети, бросает: «Вчера треска порвала половину — до рассвета не управимся». Ливио, вытирая лоб рукавом, достает из рюкзака потрепанный учебник по биологии — завтра контрольная, но
Лучо Манчини, папарацци с потёртым «Никоном», ютится в апартаментах над баром в Трастевере. Стены — облупившаяся штукатурка, из крана капает ржавая вода. Его подруга Мария, официантка из кафе на виа дель Морто, кричит, задевая ведро с проявкой: «Опять снимал какую-то дрянь? Вчера Сильвану Мангано чуть не сбил, гоняясь за её такси!» Лучо морщит нос, достаёт из кармана смятый снимок — актриса в
Джек, плотник из Чикаго с татуировкой гаечного ключа на запястье, натыкается на рыжего пса возле полуразобранной виллы в пригороде Милана. Собака, позже названная Бруно, жует обрывок изоляционной ленты у треснувшего бетонного блока. "Ты хоть гвозди гнуть умеешь, или только ботинки портить?" — бормочет Джек, доставая смятый коржик из кармана рюкзака. Утром пес уже тащит брошенную кем-то
Лука Моратти, механик из Милана, находит в багажнике разбитой «Фиат Панда» чемодан с партией фальшивых евро. На пожелтевшей накладной — адрес гонконгского антикварного магазина «Золотой дракон». В тот же вечер его сестра Карла, официантка в кафе возле Дуомо, слышит в туалете перепалку на кантонском: «Вэй обещал, что груз прибудет вчера. Где наш *laowai*?» На следующий день Лука замечает у гаража
В старом парижском кафе на углу улицы Клиши Люсьен, журналист с вечно мятым пиджаком, листал записи о пропавших детях из рабочего квартала. Его прервала звонкая Карла — певица из римского кабаре «Ла Скала», приехавшая с гастролями. «Твои «случайные» знакомые всегда пахнут бедой», — бросила она, сунув ему конверт с фото: на снимке инженер Фридрих из Западного Берлина стоял рядом с человеком, чье