В прибрежной деревушке провинции Фуцзянь пятнадцатилетний Сяо Мин каждое утро чинит сети с дедом, пока рыбаки в растянутых футболках ругаются из-за улова. Запах тухлых водорослей и крики чаек смешиваются с гулом дизельных моторов. Однажды вода отступает на сотни метров, оставляя на песке треснувшие кувшины династии Мин и каменную плиту с иероглифами «Гуйчжоу». Подросток тайком пробирается к
В заснеженном уезде Тянь-Шаня зоолог Чжан Ли приезжает на полуразрушенную исследовательскую станцию, где десять лет назад пропал его отец. В рюкзаке — потрёпанный дневник отца с пометкой *«Следы крупной кошки — не барс, не рысь»*. На станции его встречает местный рейнджер Эрдэнэ, вязавшая свитер под треск дизельного генератора. «Твой батя тут с ума сошел, — бросает она, поправляя очки. — Говорил,
Чжоу Вэй, бывший опер с шрамом над бровью, моет посуду в забегаловке «Золотой дракон» на окраине Шанхая. Его сосед Ли Мин, курьер с потрёпанным скутером, приносит конверт с документами о теневых сделках мэрии — находит в мусоре у офиса «Синьчэн Групп». «Тут даже суммы на лечение твоей дочери — как они про неё узнали?» — Ли Мин тычет пальцем в строчки с переводами. Чжоу Вэй затихает, разглядывая
Чун Цзы, худощавый паренёк в поношенной куртке, копался в огороде, когда услышал кашель бабушки из-за ширмы с выцветшими журавлями. «Лекарства хватит на три дня, — сказал доктор Ван, вытирая очки тряпкой, — ищи *цзинцзе* в городе, но стоит оно…» Парень перебил: «Сколько?» — «Как новый плуг». В старом сундуке нашёл медные монеты, зашитые в пояс, и пешком отправился в Пекин через поля с высохшей
Ли Вэй, 28-летний программист из Чэнду, в пятницу вечером застрял в лифте с Сяо Мэн — соседкой, которая носила розовые тапочки с кошачьими ушками. Она пыталась доставить торт на день рождения племяннице, но крем размазался по коробке. «Ты всегда так дрожишь, когда нервничаешь?» — спросил он, подавая ей салфетку из рюкзака с принтом покемона. Она ответила, вытирая ладонь о джинсы: «Только когда
Ли Мин поднял выцветший синий платок, зацепившийся за ветку кривой сосны. Рядом Сяо Хуан, в рюкзаке у нее болтались банка перцового соуса и компас с треснутым стеклом. «Тут тропа раздваивается», — сказала она, тыча пальцем в карту, нарисованную на обороте меню из харчевни. Ли Мин потрогал ствол березы — кора отслаивалась, как старая штукатурка. Они шли три дня, ориентируясь по отметинам на
Ли Вэй, пятнадцатилетний паренёк в заляпанной маслом куртке, копался в двигателе старого мотоцикла в мастерской отца, когда услышал крики со стороны рынка. Его подруга Мэйлин, в розовом фартуке с пятнами от манго, метнула в него перезрелым плодом: «Опять проспал! Говорила же — сегодня в храме земля треснула». В трещине у подножия горы Дафэн они нашли обломки каменной плиты с высеченным драконом.
Ли Чэнь, старший менеджер в шанхайской IT-компании «Хуалянь», каждое утро начинал с проверки отчетов в кабинете с треснувшим стеклом на окне. Его помощница Сяо Мэй, девушка в очках с царапиной на левой линзе, приносила ему черный кофе без сахара, но 12 марта случайно пролила его на схему нового проекта. «Это… "Золотой дракон"? — спросила она, вытирая лужицу салфеткой с логотипом кафе
Амай, 17 лет, с рыжим шрамом над бровью, живет в деревне Циньцзяо у подножия поросших бамбуком холмов. Утром 12 октября он чинит закопченный чайник на кухне с земляным полом, когда в окно врывается гул вертолетов. Мать, Сяолинь, в выцветшем синем фартуке, молча кладет в его рюкзак лепешки с луком и мешочек сушеных слив. «Ты последний, кто может дойти до Шаоси», — говорит она, не глядя, вытирая
Ли Вэй, 27 лет, курьер на мопеде, снимает комнату в старом доме на улице Юнцзя. Каждое утро он заваривает чай в жестяном чайнике со сломанным свистком, пока соседка, тётя Мао, стучит по трубам из-за протечки. На кухне пахнет жареными пельменями и плесенью. «Вэй, задолжал за свет уже два месяца! — кричит хозяйка через дверь. — Или заплатишь, или выметайся к чёртовой матери!» Он молча натягивает
Люань, подмастерье в чайной лавке «Золотой лист», нашёл в мусорном переулке за кухней раненого белого кота с перебитой лапой. «Слушай, ты тут воняешь рыбой сильнее, чем старый Ван после утренней ловли», — буркнул он, заворачивая животное в свой запачканный мукой фартук. Кот, оказавшийся принцессой Линь, заговорил с ним на третий день, когда Люань попытался вытереть ей морду тряпкой, пропитанной
Чэнь ковырял ржавый подшипник в мастерской отца, когда Линь ворвалась с разорванной картой провинции Шэньси. «Они не дали даже урну с прахом, — прошептала она, сжимая в руке медный жетон с иероглифом *мин*. — Твой старик оставил след. Вот». На карте жирным кружком обведен заброшенный угольный рудник возле деревни Лунцюань, где три года назад исчезли двенадцать шахтеров. За окном трещали цикады, а