В Екатеринбурге, в общаге на улице Мира, Амина из Астаны и Джек из Брайтона пытаются починить кран, который фыркает ржавой водой. Амина, в растянутом свитере поверх пижамы, тычет пальцем в инструкцию на русском: «Тут пишут — газовый ключ, это типа гаечный?» Джек, с татуировкой «Mum» на запястье, ковыряет в трубе отверткой: «Бля, у нас в Лондоне даже унитазы не такие древние». На кухне воняет
Дмитрий разгружает коробки с посудой в прихожей старого дома, пахнущего сыростью и краской. Ольга, вытирая пот со лба, смотрит на трещину в стене: «Ты говорил, тут только косметика нужна». Они продали двушку в Марьино, чтобы купить этот дом под Торжком — крыша протекает, окна заклеены скотчем. По дороге «девятка» застряла в грязи у въезда в деревню. Дед Николай в резиновых сапогах до колен
В провинциальной школе №34 с облупленными стенами и вечно заедающими дверями Марина Сергеевна, учительница физики, пытается объяснить закон Архимеда, пока Вася из 9 «Б» подпирает дверь сломанным стулом. "Ты хоть понял, почему апельсин всплывает?" — спрашивает она, поправляя очки. "Нет, но если к завтрему не почините Wi-Fi, я вообще перестану ходить", — бурчит подросток. На
Илья, парень из Уфы, притащил свою потрёпанную доску с наклейкой «Бигборд» в Сочи. Поселился у дяди в хрущёвке возле центрального пляжа, где местные серферы в разболтанных шортах и с загорелыми спинами посмеивались над его попытками ловить волны на забитом туристами берегу. «Ты чего, на этой лодке собрался до Турции доплыть?» — хрипло бросил ему Вадим, мужик с перебитым носом, который торговал
Степан, бывший рыбак из Архангельска, в декабре прячет в старом сарае мешок с валютой, украденной у брата-контрабандиста. Его сестра Лиза, медсестра в портовой больнице, находит обрывки накладных с пометкой *"Северный ветер"* и ставит на стол банку солёных огурцов: «Ты думаешь, море всё спишет?» — бросает, чистя картошку тупым ножом. По вечерам Степан выходит на сломанной лодке к
Артём приехал в Горелово под дождём, колёса «Жигулей» буксовали в грязи у покосившегося забора. В доме с выбитыми стёклами пахло плесенью и золой — печь разобрали ещё в девяностых. На чердаке, пробираясь через паутину, он нашёл жестяную коробку: внутри лежали письма от женщины с инициалами «М.К.», фотография мальчика в школьной форме и ключ с синей ниткой на рукояти. «Искал дрова, а нашёл чужое
Илья, шестнадцатилетний парень с облупленной краской на велосипеде, каждое утро объезжал лужи у подъезда своей пятиэтажки в спальном районе Екатеринбурга. После школы он таскал сумки с инструментами в автосервис дяди Серёжи, где пахло бензином и жареным луком из соседского кафе. Витька, его друг детства, вечно ковырялся в гараже, собирая из старого телевизора «что-то типа сигнализации для кота».
Сергей нашел трещину в ставне, когда ветер срывал тряпки, забитые в щели сарая. «Серега, ты генератор проверил?» – крикнула Марина, вытирая руки об застиранный фартук. Из кухни пахло подгоревшей гречкой, а по радио, залитому хрипом, диктор повторял: «…осадки усилятся к вечеру». Олег, сосед, притащил мешки с песком из гаража, ругаясь на мокрую глину, прилипшую к колесам «Нивы». «Если свет вырубит,
Алиса, с волосами, стянутыми в небрежный пучок, протирала зеркало в зале с отслоившимся паркетом. За окнами — промозглый питерский дождь, а из коридора доносился треск автомата, выдававшего кофе с привкусом горелой гущи. «Снова на *пальцы* давишь, а не на свод, — бросил Виктор Сергеевич, поправляя шарф на шее. — Ты хочешь к двадцати годам превратиться в инвалида?» Ирина, её соседка по общежитию с
В деревне под Казанью Антон, бывший инженер-строитель, приезжает к отцу Николаю Петровичу, чтобы помочь с ремонтом старого дома. Тот кашляет, глядя на трещины в стенах от соседней стройки: «Видишь, как фундамент дрожит? Это они фундаменты роют, а наш дом — хлам для них». Антон замечает на столе письма с угрозами от застройщиков и пустые флаконы от таблеток. Ночью Николай Петрович умирает от
Слава ковырял ржавчину на капоте «Жигулей», когда Катя выбежала из дома с квитанцией за свет. «Опять отключили, — ткнула она пальцем в цифры, — смазчик, ты ж обещал договориться с ЖЭКом». Брат вытер руки об промасленную футболку, достал из кармана смятый черно-белый снимок: отец на фоне яблонь чинил ту самую скамейку у крыльца, что теперь кренилась вбок. За забором гремел экскаватор — новый ТЦ
Лера, 16 лет, приезжает из Екатеринбурга в сибирскую деревню Глуховку к бабушке Нине. В старом доме пахнет грибами и клеем от обоев, которые Нина пытается переклеить третью неделю. На заброшенной заправке Лера сталкивается с местным парнем Артёмом — он ковыряется в моторе «Жигулей», махнув рукой: «Тут всё равно бензин только раз в месяц возят». Вечером на берегу озера Данияр, соседский подросток