Кирилл, водитель трамвая из Екатеринбурга, купил потрёпанную книгу с иероглифами на барахолке возле цирка. Продавец в засаленном пуховике бросил: *«Сорок рублей, кореш порван»*. Дома, разливая чай в подстаканник с трещиной, Кирилл вытащил наугад карту — на ней языки пламени и цифра *«три»*. Через день в гараже, где хранил коробки с мамиными ёлочными игрушками, загорелась проводка. Сосед Василий,
Максим, бывший сапёр с шрамом через левую бровь, ковырял ножом в банке тушёнки, когда Кирилл вкатил в барак с сизым от мороза лицом. «Техник сломался — тепловизор на третьем БТРе не тянет, — выдохнул он, стряхивая снег с капюшона. — Лера вон у котельной с паяльником ковыряется, говорит, до утра не починит». За стеной гудела генераторная установка, пахло мазутом и варёной картошкой. К полуночи
Сергей, механик из Касногорска, копался в двигателе «Волги» 1987 года, когда сосед Валера принёс бутылку дешёвого портвейна. «Опять Галкин на мусорке бракованные запчасти подкинул?» — хрипел Валера, указывая на ржавый генератор. Сергей вытер руки тряпкой, пахнущей соляркой, и заметил в багажнике свёрток, забитый между старыми покрышками — внутри оказались письма отца, погибшего на шахте в ’92-м,
В пятиэтажке на окраине Москвы Антон, сантехник с вечно грязными руками, каждый день сталкивается с Лидой, пенсионеркой, которая подкармливает дворовых кошек и ругается на мусор у подъезда. «Опять трубы текут? — кричит она, загораживая дверь в квартиру. — В прошлый раз обои отвалились!» На третьем этаже Марина, студентка-медик, пытается уснуть под звуки ремонта у соседа-гитариста Артёма, который
Лидия Петровна Калистратова, хирург с 30-летним стажем, в понедельник в 7:15 уже стояла у раковины в ординаторской горбольницы №2 Светлогорска. Чистила ногти щеткой, пока санитарка Настя, переставляя капельницы, бросила: «Иванов в четвёртой палате опять на обезболивающее орет. Говорит, вы ему пластырь дешёвый приклеили». В пятницу из-за сломанного лифта таскала стерильные бинты с первого этажа
В старом пятиэтажном доме на окраине Москвы пенсионерка Мария Семёновна Королёва каждое утро стучала соседям ключом по батарее, если те включали стиралку после 22:00. Её сосед снизу, Антон Гуров, 32-летний менеджер из рекламного агентства, неделями не мог договориться с женой Лизой о ремонте ванной — у них треснула плитка, и вода капала к Марии Семёновне на кухонный стол. "Опять ваша
Анна, 28 лет, разгружает коробки с мукой в подсобке пекарни на Литейном проспекте. Ее фартук в масляных пятнах, под ногтями засохшее тесто. В полдень заходит Дмитрий, 35, архитектор — заказывает эспрессо и круассан, листает чертежи с пометкой «Реновация Гостиного двора». «Тебе с корицей или без?» — она вытирает руки об джинсы. «Без. Сахар тоже не кладите», — бросает он, не отрываясь от планов. На
Отец Александр, переехав из провинциального Касимова в Москву, сразу столкнулся с запутанными долгами храма. Его чемодан с потёртыми уголками стоял в углу съёмной квартиры возле разбитой иконки Николая Угодника, которую он пытался склеить клеем «Момент». Матушка Ирина, пожилая экономка, ворчала: «Опять свет отключили — управляющая компания денег требует, а у нас даже на свечи не хватает».
В Екатеринбурге 17-летний Артём, разносящий пиццу на ржавом велосипеде, начал замечать тени, повторяющие движения прохожих с опозданием в пару секунд. Его соседка Катя, студентка-медик с фиолетовыми прядями в волосах, однажды застала его в подъезде, когда он вёл пальцем по воздуху, пытаясь «смахнуть» полупрозрачную руку, тянущуюся к его плечу. «Ты опять пялишься в пустоту?» — спросила она,
Кирилл, ювелир из Екатеринбурга, чинил старую брошь в мастерской на улице Вайнера. Рядом гудела паяльная лампа, на столе валялись обломки титановой оправы. В дверь постучала Ольга, сотрудница местного музея: "Опять лифт сломался. Десятый этаж пешком — хоть в спортзал не ходи". Она протянула коробку с треснувшим бриллиантом "Снегирь", украденным два дня назад из запасников.
Антон, электрик из Екатеринбурга, разбирал коробки в углу отцовской хрущевки после ремонта. В ящике с проржавевшими гайками и пожелтевшими квитанциями нашел «Зенит-Е» — фотоаппарат, который отец таскал на свадьбы в 90-х. Пленка внутри оказалась непроявленной. «Выброси, — сказала Лида, его сестра, закручивая тюбик с охрой. — Места тут и так нет». Но Антон отнес катушку в ателье на Вайнера. На
Марк, инженер-теплотехник, каждое утро заваривает растворимый кофе в треснувшей кружке с логотипом «Мосэнерго», пока Лиза, редактор местного издательства, перекладывает на кухонном столе вторичные квитанции за коммуналку. Их двушка в Люберцах пахнет краской от незаконченного ремонта — три месяца назад Марк сорвал дверцу шкафа, пытаясь собрать Ikea, и с тех пор гипсокартонная перегородка так и