Андрей Новиков, агроном в потрёпанном пиджаке, приезжает в Зарёвку на раздолбанном автобусе. Председатель Григорий Петрович, крутя в руках пачку «Беломора», сразу ворчит: «Опять из города умники приехали землю учить пахать». Андрей селится в избе с протекающей крышей, сосед — старик Федосей, который по утрам выносит ведро с картофельными очистками. На собрании колхоза Новиков предлагает засеять
Вот, представляешь: 1914-й, окраина империи. Жизнь хоть и кипит стачками — то слесаря гудком орут, то ткачихи платки жгут — но вроде по-своему налажена. А потом бац! Газеты треском, толкучка у почты — война. Германия, мол. Словно ледяной водой окатили всю эту уездную суету. Ну и наши парни — Колька с Сенькой, сапожниковы сыновья — как все. Помню, старший, Николай, на прощание отцу сапоги подбил —
Представь себе: обычный день, канцелярия, чернила сохнут на бумаге… И тут какой-то уставший писарь, наверное, после пятой кружки чая, вместо "поручики же" выводит "поручик Киже" — и вуаля! Из воздуха рождается целый человек. Вот так, с одной описки, начинается абсурд: все вдруг вспоминают, как Киже геройски служил, получает награды, а потом и вовсе «умирает» с почестями. Смех
Представь: середина 30-х, в тихий городок врывается грохот гусениц — танкисты прикатили на учения. И среди этих стальных машин и пропахших соляркой парней — командир Белоконь. Мужик, видимо, с характером: вместо казармы снимает комнату у Тони, студентки из сельхозтехникума. Девчонка, надо думать, не промах — то ли застенчивая, то ли просто виду не подаёт. А он-то что? С виду — служба, приказы,
Знаешь, я недавно смотрел один старый чёрно-белый фильм про балтийских матросов — и до сих пор мурашки! Там такая жесть: ребята в дырявых бушлатах, в снегу по колено, а против них эти… как их… юденичевские отряды лезут. И ведь самое цепляющее — понимаешь, что это не просто выдумка. Сценарист, говорят, рылся в реальных письмах матросов и красноармейцев, даже старые военные песни вклинил.
Представь: глухомань, вечная мерзлота, куда даже солнце, кажется, приходит со скрипом. А тут — эшелон, набитый зеками. Среди них инженер Садовский, которого «заказали» как вредителя — ну ты знаешь, эти вечные ярлыки из ничего. И Костя-капитан, матерый урка, с первых минут в бараке расселся как хозяин. Мужик с харизмой опасной, взглядом — лед колет. Быстро смекнул: здесь выживает тот, кто всех
Знаешь, недавно наткнулся на старый фильм про Пушкина — не того, что в учебниках, а живого, с огоньком! Там он едет куда-то в горы, на Кавказ, ещё в позапрошлом веке. Представляешь: поэт, шпага, конь, а вокруг такие пейзажи, что дух захватывает даже через чёрно-белый экран! Как будто сам сидишь в седле, чувствуешь пыль дорог и слышишь звон бубенцов. Интересно, правда, как он успевал: то дуэли, то
Представляешь: обычный парень с Дальнего Востока, а на него вдруг сваливается такая жесть… Островок посреди холодного моря, ветер воет, как голодный зверь, а ему в одиночку надо караулить семерых японских браконьеров. Да даже не браконьеров — матерых волков, которые только и ждут, чтобы смыться. А у него-то что? Ни еды, ни воды, глаза слипаются от усталости. Честно, я бы на его месте, наверное,
Знаешь, иногда натыкаешься на старые кадры — такие, где всё дрожит в черно-белой дымке, а голос за кадром звучит, будто сквозь вату. Вот смотрю я эти съемки: солдаты идут по разбитым дорогам, люди в выцветших свитерах машут им из окон... Говорят, это снимали прямо в те дни, когда Западная Украина и Беларусь переходили под советскую власть. Ну, или как там это называли — «освобождение от польских
Знаешь, смотрел я тут старые военные хроники — такие кадры с передовой, где наши солдаты зимой 40-го пробиваются через финские укрепления. Бр-р, мороз под сорок, а они в шинелях ползут по снегу… Невероятно просто. И ведь снимали это всё не для красоты — скорее как учебник: мол, смотрите, как мы тут ломали эти бетонные ловушки, которые западные «друзья» финнам настроили. Представляешь? В двух
Знаешь, иногда старые фильмы удивляют своей смелостью. Помнишь, как в тех лентах герои вдруг оживают? Вот в одной из новелл прямо так и было — Максим, этот легендарный парень с «Выборгской стороны», вдруг шагнул с экрана в зал. Стоит, смотрит в глаза зрителям и говорит такие слова, что мурашки по коже. Не пафосно, нет — просто честно, по-рабочему: мол, ребята, время сейчас такое... И веришь ему,
Знаешь, есть такие истории, которые как проклятые карты — сколько ни тасуй, всё равно роковая масть вылезет. Вот наш герой, Арбенин, тоже думал, наивный, что можно взять да вычеркнуть прошлое. Бывший шулер, бросил игру, завязал — ну, типа, новая жизнь, чистая страница. Ох, как же он ошибался... Кто его знает, с чего всё посыпалось? Может, тот самый Неизвестный, которого он когда-то обчистил,