Рави, младшая горничная с шершавыми от чистящего порошка пальцами, вытирала пыль с позолоченных статуй Будды в восточном крыле. За ширмой из перламутра принц Анурак спорил с министром обороны: «Ты поставил мою подпись на контракте с китайцами?» — его голос дрожал, как лист папайи под вентилятором. Рави уронила тряпку, звук приглушили ковры с выцветшими драконами. Вечером, разливая имбирный чай
Типпакорн, или Третий, подметает осколки пивной банки под кроватью Кхаттхи — тот опять завалился в общагу под утро, бросив кроссовки посреди комнаты. «Эй, помоги выбрать, к кому сегодня подкатить», — Кхай тычет в экран телефона, демонстрируя фотографии девушек из инстаграма. Третий ворчит, что вместо подготовки к экзамену по биохимии теперь придёт объяснять преподавателю, почему Кхай проспал
Ам протирала столик у окна, пока за спиной шипела кофемашина. Чин, парень в потертой кожаной куртке, каждый день заказывал эспрессо и задерживал взгляд на ее бейдже с надписью «Сириндра» — поддельным именем, которое она использовала вместо настоящего. «Слушай, может, после смены сходим на рынок Талинг-Чан?» — спросил он вчера, разглядывая ее потрескавшийся лак на ногтях. Она отказала, сославшись
Деревня Бан-Клуанг, окружённая мангровыми зарослями. 15-летняя Мэй, в потёртой розовой футболке, пытается разжечь костёр из сырых веток, пока её младший брат Ной ковыривает палкой гнилой банан в луже. «Опять дождь. Мама сказала — если до темноты не вернёмся, останемся тут с духами», — бросает она, вытирая грязью щёку. Внезапно старый мост через реку Чаопрайя рушится с гулом, отрезая путь домой.
Прем, механик из задворок Бангкока, впервые заметил Анучу, когда та пыталась завести скутер с треснувшим зеркалом возле рынка Чатучак. Он вытер руки об промасленную тряпку, ткнул в карбюратор отверткой: «Свечу менять надо, не искрит». Девушка в потёртых кедах переминалась с ноги на ногу, пока он копался в ящике с запчастями — через неделю она вернулась с коробкой манго, назвав это «оплатой». Его
В университетском кампусе Бангкока Топ, студент факультета инженерии, каждый день подвозит на стареньком голубом скутере Эм — свою соседку с детства, которая учится на архитектора. Он втихаря подкладывает ей в рюкзак булочки с таро из столовой, пока она спорит с одногруппницей: «Почему все думают, что бетон — это скучно?» После пар Топ задерживается у её общежития, придумывая поводы вроде «помочь
Ной, 17 лет, переезжает в Бангкок из Чиангмая после смерти отца. Живет в комнате над пекарней тети Сом, где по утрам пахнет кардамоном и жареным кокосом. В школе сталкивается с Мэй — она ворчит: «Опять опоздал? Твой рюкзак хлопает, как рыбацкая сеть». Ее дневник с наклейками коалы пропадает из шкафчика, а в нем записка про долги Ноя перед местной бандой. Он клянется, что не брал, но Мэй хлопает
Понг, 15 лет, в рваных шлепанцах топчет глинистую тропу к рисовым чекам. Его отец, Чаенг, с сигаретой в зубах мастерит клетку для бойцовых петухов из бамбука: «Опять пропустил школу? Хочешь, как я, вонять куриным помётом до пенсии?» Вечером парень пробирается в заброшенный храм за деревней, где на потёртом алтаре находит ржавый клинок с гравировкой «Санья» — имя деда-партизана, погибшего в
В старом общежитии университета Касетсарт Ной находит коробку с письмами 80-х, адресованными умершей студентке Лалипе. Вместе с подругой Пим он разматывает нить исчезновения девушки, параллельно сталкиваясь с запахом жасмина в лифте и тенями в библиотечном архиве. На ночном рынке Сапхан Пут продавщица Мае замечает, что монеты в её ларьке превращаются в обугленные рисовые лепёшки. «Ты кормишь
В переулке возле рынка Чатучак Ноп, парень в потёртой кожаной куртке, случайно задел лоток Маи, рассыпав пачку старых фотографий. «Извини, помогу собрать», — пробормотал он, поднимая снимок с изображением храма Ват-Пхо. Мая, поправляя соломенную шляпу, фыркнула: «Если сломаешь ещё что-то, отработаешь у меня месяц». На следующий день он принёс ей коробку тайского чая со льдом — оказалось, работает
Пон, 14 лет, подрабатывает разносчиком обедов в больнице «Сукхапхаб» в Бангкоке. Каждое утро он заворачивает *том ям* в газету, чтобы суп не пролился в корзине мопеда. В перерывах подслушивает разговоры медсестер: «Серж, у тебя вчера пациент с ожогами — как он?» — спрашивает Нок, поправляя стетоскоп на шее. Пон записывает термины в потрёпанный блокнот с наклейкой «скорлупа» — подарок младшей
Тарн, худенькая девчонка в выцветшей футболке с надписью *Singha*, разгружала корзины с сомом на рынке Чатучак. Её руки пахли чесноком и рыбьей чешуей — с утра мама заставила перебрать заплесневевший рис в кладовке. Тайп, водитель тук-тука с татуировкой *sak yant* на плече, толкнул лоток с мангостинами: «Эй, *nung*! Твой братан опять должен мне 300 бат за поездку в Каосан!» Она швырнула в него