Юн Цзю каждое утро протирает прилавок вяленой тряпкой, пахнущей рыбой, пока старый холодильник гудит за спиной. В шесть утра она пересчитывает банки с ферментированными огурцами, раскладывает пакеты с водорослями, поправляет табличку "2+1 на соевый соус". Соседка А-Чжан, закутанная в розовый халат, тычет пальцем в треснувшее ведро с рисом: *"Опять крысы? Вчера Ли-бо из аптеки
Синь Юй, в потёртом фартуке кафе «Лотос», роняет стакан с маття-латте, когда Цзинь Нянь врывается в зал, спотыкаясь о порог. «Опять ты!» — бормочет она, вытирая лужу тряпкой, пока он, краснея, помогает собрать осколки. «Извини, я всегда так…» — «Всегда ломаешь что-то?» — перебивает она, закатывая глаза. Он оставляет номер на салфетке с рисунком кота: «Если посуду считать — я твой должник навек».
Ли-Мэй в пятницу после школы застряла у киоска с комиксами, перечитывая потрёпанный экземпляр «Сказок о духах». Рядом её младший брат Сяо-Цзюнь ковырял палкой в луже, выискивая монетки: «Ты обещала купить мне жареный тофу, если я помогу с математикой!» — бурчал он, показывая ей смятый лист с задачами. Дома, разбирая коробки на балконе, Ли-Мэй нашла старую фотографию женщины в платье 70-х —
Феликс, автомеханик из берлинского гаража на Шпрее, нашел в багажнике разбитой «Ауди» потрепанный чемодан. Внутри — папки с печатями «Geheim» и фото испанского порта 1982 года. Звонок от незнакомки: «Документы — фальшивка. Меня зовут Фокси. Привези их в Мадрид — бар «El Rincón» завтра к полудню». В сумке она оставила ему пистолет «Walther» и записку: «Спроси кальвадос, скажи — со льдом». В баре
Джейк Лонг, тринадцатилетний ученик средней школы Манхэттена, каждое утро пробирается через задымлённую кухню ресторана «Шанхайский лунный дракон», чтобы дед Лао Ши проверил его прогресс в трансформации. «Когти слабеют, когда ленишься!» — бросает старик, различая суп в керамические миски. После уроков Джейк сбрасывает рюкзак с учебниками по алгебре в углу своей комнаты над парикмахерской тёти и,
Хирото, 28 лет, уборщик в токийском хостеле «Сакура-инн», каждое утро вытирал грязь с разбитой таблички у входа. Его соседка Ая, студентка-архитектор, рисовала чертежи на кухне, заедая их рисовыми шариками с тунцом. В Тайбэе Ли-Чен, водитель грузовика с дуриантами, разгружал ящики на рынке «Ночная жемчужина», когда обнаружил в кузове конверт с фото девушки в школьной форме — той самой Аи, которая
Арти, мальчик лет десяти в потёртой зелёной куртке, копался в ржавом ящике с инструментами за хижиной, где сушился вяленый тунец. Его отец, механик Ли, исчез месяц назад, оставив только обрывок карты с отметкой у горы Юйшань. «Там, за старым мостом, дым идёт из трубы», — шептал Арти, набивая рюкзак консервами из лавки дяди Чэня. Ночью он прокрался через рисовые поля, споткнулся о брошенный
Рыжий кот ковырялся в холодильнике, выискивая остатки лазаньи. Джон Арбакл, в клетчатых штанах и с вечно растрёпанными волосами, ругался из-за крошек на кухонном полу: «Опять ты устроил свинарник, Гарфилд!» Пёс Оди, дрожа у входной двери, спросил: «Ты слышал, как почтальон стучал? Мне кажется, он хочет мой хвост украсть…» Гарфилд, развалившись на диване, бросил: «Эй, мешок с костями, дай мне
Сяо Линь в потёртой зелёной куртке ковыряет палкой ржавые болты на рельсах возле заброшенной ткацкой фабрики. Чэнь, щурясь через старый «Никон», снимает треснувшие окна цеха, где когда-то висели таблички с иероглифами «Цех №3». «Тут раньше показывали фильмы по выходным, — бормочет он, поправляя очки. — Мать говорила, рабочие ставили проектор прямо на ящики». Рядом Ли Цзюнь, их одноклассник,
Чэнь Вэймин копался в ящике с инструментами, выискивая стамеску с треснувшей ручкой. Его сын Хао, вернувшийся из Тайбэя после похорон матери, стоял в дверях мастерской, пахнущей лаком и пылью. «Ты будешь ремонтировать этот старый шкаф до пенсии?» — спросил он, пнув ногой ящик с гвоздями. Вэймин не поднял головы: «Кто-то должен сохранить то, что осталось». Хао достал из кармана смятый конверт —
Плюк с рыжими вихрами на голове носился по коридорам киностудии "Акме Лун", роняя листы с раскадровками. Его подруга Дот в клетчатом комбинезоне ковыряла замок склада отверткой: "Старик Сэм спрятал тут кинокамеру 30-х, без нее световые эффекты не собрать". За углом Гого в очках с треснувшей линзой торговался с таксой-лаборантом — менял мешок резиновых цыплят на бобину со
Нина У, бармен в тайбэйском кафе «Золотой лотос», каждое утро протирала стойку тряпкой с запахом старого кофе. Её клиент, Ли Чен, малайзиец в потёртой кожаной куртке, однажды бросил на стойку фото: *«Это мой брат. Его видели в Янгона с пачкой лотерейных билетов. Ты знаешь бирманский — поможешь?»* Нина, вспомнив детство в рыбацком посёлке под Таоюанем, согласилась. В порту Гаосюна они нашли