Элиф, 22 года, таскает коробки с тканями в ателье «Гюльшах» на задворках района Фатих. Утром мать, Зейнеп, царапающим голосом кричит из кухни: *«Опоздаешь — вычту из твоей доли за свет!»*. После обеда Элиф подменяет кассиршу в булочной дяди Хюсрева — тот платит лирами, пахнущими луком. По четвергам забирает брата-подростка Алперa из техникума: он вечно в царапинах, но молчит, глотая леденцы
Эмир, 32 года, архитектор из Бешикташа, каждое утро покупает симит у уличного продавца возле паромной пристани. Его отец, Мурат, владелец обанкротившейся строительной фирмы, требует, чтобы сын продал дедовскую квартиру в районе Нишанташи. «Ты думаешь, эти чертежи набросков мостов тебя прокормят? — шипит Мурат, разбивая фарфоровую пепельницу о мраморный пол. — Долги не ждут». В ящике старого бюро
Эмир застрял в пробке на мосту Босфор, сжимая в руках потрепанный сценарий с пометками красным маркером. В кафе «Пьер Лоти» его ждала Айше — продюсер с сигаретным голосом, которая десять минут назад прислала SMS: *"Проект закрывают. Приезжай — объясню"*. Он перебил таксиста, тыча пальцем в стекло: "Сюда сверните, через арку!" В зале пахло жженым кофе и корицей. Айше,
Эмир, механик из мастерской в Тарлабаши, каждое утро начинал с протирки масляных пятен на дверях гаража. Его сестра Айше, с иголками в зубах и обрывками ниток на платье, шила платья для соседок, пока их мать кашляла за тонкой стеной. «Ты опять задолжал за электричество? — спросила она, не отрываясь от машинки. — Мехмет звонил, грозится прийти». Эмир, вытирая руки об тряпку с запахом бензина,
Озге выходит из автобуса в районе Эминёню, держа в руках потрёпанный чемодан с наклейкой «Istanbul 2020». Мать, Фатма, звонит ей каждое утро ровно в семь: «Опять сосиски на ужин? Ты же знаешь, я их ненавижу», — бросает Озге в трубку, протирая стойку в кафе «Назлы», где пахнет жжёным кофе и мокрыми куртками. Брат Мурат тем временем прячет под кроватью пачку счетов за электричество, которые отец,
Эмир, 17 лет, торгует лепешками в ларьке у парка Мачка в Стамбуле. Каждое утро он выкладывает тесто на железный противень, ругаясь на хриплый вентилятор: «Опять пыль от трамвая — весь симит испортится!» За углом, в кофейне «Чай-Даг», его друг Мехмет чинит старые часы, бросая через прилавок: «Эй, вечером на набережную? Там Айше с подругами кальян тянут». Эмир отмахивается, вытирая руки о фартук с
Мехмет, сын кузнеца из деревни под Бурсой, приезжает в Стамбул после смерти отца. В караван-сарае у Эминёню он сталкивается с Айше, дочерью торговца коврами, которая прячет в тюках украденные документы. «Зачем тебе эти бумаги? Они пахнут кровью», — хватает он её за запястье, но она вырывается, оставляя на его ладони след от серебряного браслета. Ночью Мехмет пробирается в порт, где находит в
Эмир, учитель математики из района Зейтинбурну, в потёртых кедах и с папкой, заляпанной кофейными пятнами, каждое утро толкается в маршрутке №145. Его новый ученик — Арда, сын владельца строительной компании, щёлкает задачи на айфоне 13 в пятиэтажном особняке в Этьезе. «Если интегралы такие простые, зачем мне твои конспекты?» — бросает подросток, развалившись на кожаном диване. Эмир, переставляя
Реждеп, в засаленной кепке и растянутых спортивных штанах, врезается в стеклянную дверь автосалона в Анкаре, приняв ее за выход. "Братан, тут написано 'Толкай'!" — орет продавец Хасан, поправляя галстук с пятном от кетчупа. Реждеп берет в аренду микроавтобус, чтобы перевезти старый холодильник тети Фатмы из деревни Чукурова, но вместо этого загружает туда трех бродячих собак и
Айше, 27 лет, каждое утро месит тесто в пекарне «Нур» на окраине Стамбула. Её руки в муке, фартук в пятнах от макового сиропа. В четверг, когда печь перестала работать, она опоздала на автобус, схватила такси Эмира — водителя с шрамом над бровью, который слушает матчи «Бешикташа» на потрёпанном транзисторе. «Забыла кошелёк на сиденье, — крикнул он ей вслед, высовываясь из окна. — Завтра будешь
Лейла, 17 лет, копается в старом сундуке на чердаке дома в Ускюдаре. Под стопкой выцветших фотографий с видами Босфора находит дневник матери, Зейнеп, с пометкой *"Если прочтешь это, я уже не смогу вернуться"*. На кухне бабушка Халиме, помешивая *менемен* на сковороде, бросает через плечо: *"Не трогай вещи, которые не твои"*. Но Лейла уже вчитывается в строки о подпольных
Эмир, худой парень в потертой кожаной куртке, разгружал ящики с гранатами на рынке в Кадыкёе, когда заметил Айше. Она торговалась со стариком за медный чайник, смеялась, поправляя платок на темных волосах. «Ты из тех, кто верит, что ржавчина придает характер?» — спросила она позже, показывая ему треснувшую вазу в своей мастерской за мечетью Ваникёй. По вечерам он заходил в кафе «Симал», где она