Мужде (2022)

Айше, 27 лет, каждое утро месит тесто в пекарне «Нур» на окраине Стамбула. Её руки в муке, фартук в пятнах от макового сиропа. В четверг, когда печь перестала работать, она опоздала на автобус, схватила такси Эмира — водителя с шрамом над бровью, который слушает матчи «Бешикташа» на потрёпанном транзисторе. «Забыла кошелёк на сиденье, — крикнул он ей вслед, высовываясь из окна. — Завтра будешь платить двойной тариф». Она бросила ему в машину коробку пахлавы: «Это вместо чаевых». Он пришёл на следующий день, чтобы вернуть пустую коробку.

Эмир начал заезжать в «Нур» перед сменой, брал чёрный кофе и бублик с кунжутом. Айше заметила, как он поправляет зеркальце в машине, когда думает, что никто не видит. Соседка Гюльсюм, которая шила занавески напротив пекарни, шептала Айше: «Он смотрит на тебя, как голодный кот на дырявую помойку». Через месяц Эмир притащил в пекарню щенка, найденного возле паромной пристани: «Он выл, как сирена. Думал, ты знаешь, что с ним делать». Айше назвала пса Боазом, спрятала в подсобке, но хозяин пекарни, Мурат-ага, учуял следы лап на муке. «Или собака, или ты — кто-то уйдёт», — рявкнул он, разбивая яйцо о край стола. Эмир забрал Боаза, но Айше в тот вечер разбила поднос с кюнефе.