Лида, 23 года, в синей куртке с оторванным капюшоном, раздает флаеры у входа в лагерь "Солнечный". Влад, администратор, курит за конторкой, стирая пепел с карты смены: "Опять родители звонили — спрашивают, почему дети в группе «Вконтакте» пишут про черные тени". Вечером в столовой Оля, медсестра с татуировкой колибри на запястье, наливает Лиде холодный компот: "Слышала,
Лида, в роговых очках и потертом халате, выдавала пенсионерке пузырек с валерьянкой. Запах аптеки — спирт, пыль, дешевый парфюм клиенток — въелся в кожу. Через неделю ей предстоял отъезд в Польшу, но вечером на парковке у метро «Левобережная» она зацепила зеркалом такси Андрея. Водитель, 35 лет, в мяной рубашке, вылез из машины, почесывая щетину: «Ты ж как слепая котяра — справа же знак висит!» В
Марьяна, пятнадцать лет, нашла в рюкзаке Артема смятый билет на электричку до Дарницы. В их хрущевке на кухне, где обои с желтыми ромашками отслаиваются возле плиты, мать резала лук и бурчала: "Ты его последней видела. Где он тупит?" На балконе, заваленном старыми лыжами, девушка разглядела на карте маркерные линии — Артем обвел заброшенный тоннель под старым заводом. В три ночи, пока
Олег, водитель маршрутки с прожженным сиденьем от сигарет, обнаружил в салоне забытый конверт с деньгами и паспортом на имя Марьяны Шевченко. Вместо того чтобы сдать находку в участок на улице Грушевского, он поехал по адресу прописки — хрущевку возле рынка «Юность». Там встретил пожилую женщину в стоптанных тапках, которая, узнав конверт, схватила его за рукав: «Це за ліки, я ж матір жду з
Оксана, сорока двух лет, в пятницу после смены на консервном заводе в Виннице застала дочь Машу за сбором рюкзака. На кухонном столе валялись распечатанные билеты на поезд до Киева — «ПТУХ» на 17:30. «Ты думала, я не замечу?» — Оксана смахнула крошки от сухарей в ладонь, оставив на столе след от влажной тряпки. Маша, не поднимая глаз, застегнула молоток на куртке: «Там общежитие и стипендия.
Олена, 27 років, пекарка в кондитерській на Ринковій площі у Львові, зіскребла засохле тісто з форми у формі серця. Вітрину вже прикрасили медовиками з глазур’ю «Я♥Л», але вона перевіряла, чи не забула додати корицю до наступної партії. В кишені дзижчав телефон: мама надіслала голосове — *«Ти знов сама? У твої роки я вже на третій весілля сукню купувала»*. З вулиці донеслись вигуки продавця
Оксана приехала в село под Воловцом после звонка тети: «Андрей не ночует третий день, печка остыла». В его хате пахло забродившим компотом, на столе валялась расколотая гармонь. Возле речки, под ракитой, нашла братову куртку с вырванным клоком ткани и ржавыми пятнами. Соседка Марья, жуя семечки на лавочке, буркнула: «Вчора бачила його з двома — в чорному, як той грачі». В телефоне Андрея,
Оксана, тридцать семь лет, в синем пуховике с оторванной молнией, торгует дешевым трикотажем в павильоне возле киевской автостанции. Каждое утро она пересчитывает сдачу из жестяной коробки, пока сосед-продавец Саша жарит семечки — их запах въедается в кофты и шарфы. Дома — дочь-подросток Лиза, которая прячет под кроватью сигареты, и мать с артритом, требующая переклеить обои в третий раз за год.
Олег втиснул чемодан в багажник «Запорожца», пока Ирина поправляла шарф, продуваемый киевским ветром. «Там всего неделя, максимум», — бурчал он, замечая пятно от варенья на сиденье. Село Верхополье встретило ухабами и запахом навоза — тетка Мария, в фартуке с подсолнухами, махала с крыльца: «Привезли городскую колбасу? А то у нас холодец три дня стоит». В доме, где пахло сушеными грибами, Олег
В порту Одессы грузчик Олег Шевченко находит в ящике с замороженной ставридой свёрток — внутри паспорта и ключи от сейфа. Он прячет находку в старую куртку, пока начальник, Грицько, кричит: *"Шевелись, а то полставки вычту!"* Вечером Олег забирает сестру Ирину из кафе "Волна", где она моет полы. В автобусе Ира шепчет: *"Снова отец задыхается. Лекарства кончились…"*
Даня, водитель трамвая №18 на Подоле, каждое утро заворачивает в целлофановый пакет бутерброд с салом и кофе из термоса. Дочь Маша, 14 лет, ворчит на крошки на диване: *«Пап, я же просила не есть в зале»*. Он молча вытирает ладонью обшарпанный подлокотник, глядя на её рюкзак с нашивкой «Химия — это боль». Вчерашняя ссора из-за пропущенного школьного концерта висит в воздухе, как запах
Макс, 14 лет, копался в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома в селе под Житомиром. Под слоем выцветших платьев нашел потрепанный дневник с металлической застежкой — на первой странице чернильная надпись: *"Тот, кто прочтет, увидит больше других"*. В тот же вечер, разглядывая карту с пометками возле заброшенной мельницы, услышал скрип половиц. Бабка Марья, помешивая варенье в