Ольга, бухгалтер из киевского офиса на Лесной улице, обнаружила в куртке мужа Максима чек из ювелирного магазина, которого нет в их районе. «Кому ты кольцо покупал?» — спросила она, держа бумажку дрожащими пальцами. Он ответил: «Коллеге на пенсию, ты же знаешь — Таню из отдела кадров», но на следующий день исчез, оставив на столе недопитый кофе и ключи от старого гаража возле Борщаговки. Соседка
Оля, барменка из кофейни на Подоле, три года встречается с Максом, который монтирует звук для рекламных роликов. Он вечно задерживается в студии на Прорезной — там пахнет старыми проводами и пластиковыми стаканчиками от растворимого кофе. «Ты даже на ужин не можешь без наушников?» — бросает она, когда он в сотый раз включает ноутбук за кухонным столом. Макс молча отодвигает тарелку холодного
Олег копался в старом сарае за домом в Коростене, вытаскивая ржавые гвозди из досок. Ирина стояла на кухне, разглядывая трещину на чашке с надписью «Совет профсоюза—1987» — подарок покойной свекрови. «Опять в хлам?» — спросила она, когда он зашел вытереть руки об засаленную штору. Он молча кивнул на мешок с инструментами: «Завтра в Чернигов, договорился насчет бетона». Она знала — денег хватит
Оксана сидит в «Цимес» на Подоле, трет ладонью подтеки на стакане с облепиховым чаем. Марьян, с сигаретой за ухом, тычет в ее блокнот: «Опять про мать пишешь?» Она закрывает тетрадь с наклейкой «МНС» на обложке, переводит на его разбитую костяшку на мизинце — остаток после цеха в Броварах. «Она три дня звонит. Говорит, я холодильник не так закрываю, молоко киснет». Марьян фыркает, достает из
Марьяна, младший бухгалтер из киевской конторы, получает смс от брата: «Мать в больнице, 3-й этаж. Приезжай до пятницы». В автобусе «Киев-Яремче» она грызет леденцы «Душистый мед», чтобы не укачало. Тарас, ее старший брат, встречает на остановке в выцветшей куртке цвета хаки. «Дом рушится, крыша течет. Продавать надо», — говорит он, разбивая лопатой лед в колодце. В комнате, где умерла мать,
Артем Бойко, в кожаной куртке с оторванной пуговицей, сидел на кухне пентхауса над Майданом, пересчитывая пачки гривен. Дым от сигареты «Примы» смешивался с запахом холодного борща из пластикового контейнера — обед привезла тетя Люда, бывшая няня. «Смотри, там опять фото твоего отца в газете, — тыкнул пальцем Максим, его друг с облезлым тату дракона на шее. — Типа, «несчастный случай» на яхте. Ты
Олег Шевченко, слесарь с завода «Прогресс», в гараже нашел коробку под проржавевшим бампером дедового «Запорожца». Внутри — письма от отца, Василия, который в 80-х уехал «на вахту» в Казахстан и пропал. На конвертах пятна машинного масла, даты обрываются на апреле 1986-го. «Сынку, тут что-то нечисто, — писал Василий. — В столовой мужики кашляют кровью, а начальство молчит». Олег показал письма
Оксана приезжает в село под Черниговом после звонка тети Галины: «Съезди к бабе Параске, опять печь дымит, а она на лестницу залезть не может». В доме, пахнущем яблочным вареньем и сапожным клеем, старуха тычет костылем в трещину в кладке. За вязанкой дров Оксана находит жестяную коробку с письмами от отца — тот уехал на заработки в Киев в 92-м и пропал. На обороте квитанции за свет, засунутой
В Киеве Наташа, сварщица третьего разряда, каждое утро пробивает табель у проходной завода «Прогресс». Ее соседка по коммуналке, Ольга, вечно ворчит на забитую раковину: «Опять крошки от хлеба, я ж вчера чистила!» Наташа молча смахивает окалину с куртки, достает бутерброд с салом. Начальник цеха, Геннадий Петрович, ставит ей новые нормы: «С понедельника — 120% выработки, иначе премию на ремонт
В приграничном селе Заречное, разделенном рекой Синюхой, местный механик Олег Коваль находит в ржавом ящике старого "Запорожца" письма 90-х от своей покойной матери к женщине из соседней российской деревни. На обороте фотографии — детали сделки по разделу колхозной земли. Олег едет через полуразрушенный мост к тете Галине, которая теперь торгует семечками на рынке в Глуховце. «Твоя мать
В харьковском институте, затянутом трещинами советской штукатурки, физик Антон Коваль с утра ковырял паяльником в схеме ускорителя частиц. В соседней лаборатории биолог Лида Марченко, заваривая чай в эмалированном чайнике со сколотой эмалью, бросила через порог: «Опять бюджет урезают. Твой детектор — груда металлолома, если к пятнице не доделаешь». Он швырнул гаечный ключ в ящик с грохотом:
Лика, с коляской в одной руке и пакетом из «АТБ» в другой, врезается в Иру у лифта. Та держит ведро с засохшей краской — ремонт в третей квартире за месяц. «Опять твой муж перфоратор в семь утра включил?» — Лика поправляет слетевший носок на дочке. Ира молча тычет пальцем в трещину на потолке: «Сверху течёт, не нам жаловаться». На парковке Андрей, в спецовке с автобазы, перегораживает Олегу