Элишка, Катержина и Барбора приезжают в моравскую деревушку после смерти отца-винодела. Старшая, Элишка, в чёрном плаще и с чемоданом документов, сразу лезет в старый дубовый шкаф — ищет завещание. Средняя, Катержина, в джинсах с протёртыми коленями, курит на крыльце, спорит по телефону с мужем из Праги: «Ты мне надоел с этими кредитами!» Младшая, Барбора, в заляпанной краской футболке, копается
Марек, слесарь с завода во Вроцлаве, каждое утро заезжает в кафе на улице Свидницкой, где Агнешка, барменка с фиолетовым маникюром, подает ему кофе с пенкой. «Опять вчера Стефан напился?» — спрашивает она, вытирая бокал тряпкой с запахом моющего средства. Он молчит, разглядывая трещину на столешнице, пока за окном грузовики разгружают трубы для ремонта водопровода. Дома — разбитая люстра, детский
Камил, бывший инженер из промзоны Праги, подрабатывает ремонтом старых радиоприёмников. В подвале своего панельного дома он находит письма покойного отца, адресованные женщине в Катовице — Ольге. Вместе с соседкой-студенткой Мартой, которая торгует контрабандными духами на рынке, они едут в Польшу. Ольга, седая женщина в растянутом свитере, признаётся: «Ваш отец обещал вывезти меня через границу,
Йозеф, механик из деревни под Карловыми Варами, находит в дедовом сарае ржавый Mercedes W123 1982 года. В сапогах, испачканных в мазуте, он ковыряет отвёрткой в замшелом двигателе, пока дед Вацлав кричит из кухни: "Не трогай эту рухлядь! Там под капотом мышиное гнездо вместо проводки!" Йозеф игнорирует, снимает бампер, обнаруживает спрятанный конверт с венгерскими форинтами 1991 года и
В Праге 17-летний Ян Свобода таскает кирпичи на стройке днем, а ночью чинит коньки в подвале старой арены «Спарта». Его отец, Петр, глуховатый сантехник, бросает в стену пачку сигарет «Петра»: «Хоккей? У тебя мозги замерзли. Мать на двух работах горит, а ты…» Ян молча клеит изолентой дыру на щитке. В Братиславе Мартин Глинка, сын фермера из деревни под Тренчином, прячет клюшку в стоге сена — отец
Йозеф, уборщик из пражского хостела, находит в мусоре смятый лотерейный билет с совпавшими числами — 12, 17, 23, 34, 41. «Проклятая удача», — бормочет он, разглядывая чек на 27 миллионов крон, пока на кухне подгорают сырки *гермелин*. Деньги он прячет под половицей в съёмной квартире на Виноградах, но уже через неделю покупает подержанную «Шкоду Фабию» и оплачивает долги сестры Катержины. «Ты
Йозеф, парень с длинными волосами, прикрывавшими заячьи уши, жил в съёмной квартире над пражской антикваркой на улице Лилиовой. Каждое утро он протирал пыль с богемского хрусталя, пока хозяйка лавки, Марта, ворчала: "Не разбей вазу 1923 года — она дороже твоей зарплаты". Вечерами он заходил в пивную "У Золотого гуся", заказывал кнедлики и тёмное пиво, но прятался в углу —
Катержина, медсестра из пражской больницы на Влтаве, забирает сына Якуба из школы в четверг. Мартин, её бывший муж, опаздывает на передачу ребёнка из-за совещания на стройплощадке у Карлова моста. «Ты же знаешь, у меня смена начинается в семь, — Катя поправляет сползающий шарф Якуба. — Опять твой папа думает, что мосты важнее расписания». Мартин приезжает на велосипеде, в рюкзаке — недоеденный
В Праге парамедик Ярослав Бенда, сорока лет, в растянутом свитере, каждый день вытаскивает из панельных домов пожилых с температурой под 40. Его напарница, Люсия Грохова, втихаря пьёт кофе из термоса, пока они ждут вызовов у разрисованного граффити гаража на Жижкове. В пятницу утром нашли старика в лифте — умер, сжимая в руках пузырёк с ибупрофеном. «Опять родня боялась карантина, не вызвали
В рыбацкой деревне у озера Плаштеница 12-летняя Эмилия и её младший брат Лукас чинят старую лодку "Блестящая чешуя". Отец уехал на заработки в Братиславу, оставив им ключ от заброшенного маяка. «Смотри, тут царапина в форме трезубца», — Лукас ковыряет гвоздём ржавчину на борту. Эмилия находит в трюме завёрнутый в тину стеклянный шар — внутри плавает миниатюрный коралловый замок. Вечером
В маленькой деревне затерянной между горами, девочка Элишка, 10 лет, и её младший брат Якуб, 7, копались в старом сарае, разыскивая ёлочные игрушки. Отец, стеклодув Марек, неделями не разговаривал с ними после смерти матери — только стучал молотком по раскалённому стеклу, создавая фигурки ангелов. «Он совсем забыл про Сочельник», — прошептала Элишка, натыкаясь на потёртый дневник с чертежами
В Бонне 1787 года шестнадцатилетний Людвиг, с потрёпанной нотной тетрадью под мышкой, пробирается через толпу на рынке к дому семейства Бройнинг. Элеонора, его ученица, смеётся, когда он роняет карандаш, пытаясь записать мотив из шума уличных шарманок. «Вы слышите диссонанс в этом вальсе? — бормочет он, — как будто пьяный сапожник танцует». Переезд в Вену через пять лет: Людвиг в потёртом сюртуке