Сергей Шмелев, слесарь третьего разряда, каждое утро пробивал табель на проходной завода «Прогресс». После смены шел в гараж за хлебом — мать просила купить «Бородинский», а не тот кирпич, что вчера принес. Возле ларька с выцвевшей вывеской «Пиво-воды» его тормозил Димка, в засаленной куртке и с сигаретой за ухом: «Серега, у Горшка опять двигатель клинит. Поможешь разгрузить пару ящиков из
Джонатан, повар из лондонского паба «Красный Лев», растирает в ступке тмин и кориандр. «Руки помнят, сколько молоть, — бормочет он, — а нос будто ватой заложен». После аварии в метро он не различает запахов уже три года, но клиенты хвалят его пироги с говядиной. В Брайтоне Софи, студентка-биолог, закрывает глаза во время концерта в городской ратуше. «Скрипка — это вспышки индиго, — шепчет она
Сергей Малышев каждое утро заваривает крепкий чай в жестяной кружке, пока его напарник Игорь Петренко проверяет шланги на ржавом «Урале» — третий гидрант в районе Уральской улицы опять заклинило. «Вчера на Дзержинского опять склад горел, — бормочет Сергей, вытирая сажу с рации. — Хозяин бензин в подвале хранил, как последний дурак». Катя Воронцова, новенькая из Москвы, втирает в кожу дешевый крем
Серега и Колян впервые видят казарму с облупленными стенами в военном городке под Нижним Тагилом. Старшина Зайцев, с татуировкой «За ВДВ» на шее, сразу забирает у новобранцев телефоны: «Дембель на связи, мамашам по воскресеньям звонить будете». Ребята спят на железных койках с шинелями вместо одеял, а по утрам едят кашу с комками. Серега прячет под матрасом пачку «Беломора» — боится, что отнимут.
Артём, замерзая в промерзшей палатке под Норильском, разглядывал потрескавшуюся карту Виктора. Тот полгода назад пропал в этих сопках, оставив в дневнике координаты и карандашную пометку: *«Золото Орды – под ногами, но земля шевелится»*. Местный охотник Николай, затягиваясь самокруткой у костра, бурчал: «Твой друг умный был — вовремя сдох. Тебе тоже рыть тут? Могилу?» Артём, игнорируя его, к утру
Порки Винкс, старый фермер-свин, вспоминает детство в деревне Глинналох, где он и его друзья — нервный ягнёнок Данбар О’Милки, упрямая сирота-корова Аннабел и грубоватый бычок Торо — постоянно влипали в истории. Однажды они решили выяснить, куда исчезает молоко из амбара МакГаррати, местного скряги. Перелезли через треснувший деревянный забор, нашли следы тележки с подковами в форме полумесяца.
В пригороде Стокгольма, 17-летняя Лина Мальмстрём каждое утро покупает кофе с кардамоном в ларьке у станции, пока ждет электричку до школы. Ее сосед Эрик, парень с рыжими волосами и потертым рюкзаком, постоянно опаздывает — вчера забыл вынести мусор, и мать кричала с балкона: *«Ты хочешь, чтобы медведи из Хагапарка к нам пришли?»*. По пятницам они с Линой забираются на крышу гаража, слушают Kent
Джейк Морроу, детектив с пятилетним стажем, каждое утро начинал с кофе из треснувшей кружки с надписью «Лучший папа». Его напарница Рози Вальдес, бывшая мотогонщица, чинила старый Harley во дворе участка на Вайн-стрит, пока он ворчал: «Опять пропустили патруль из-за твоей железной клячи». В прошлом месяце они раскрыли кражу реквизита со съемок блокбастера — взломщик оказался каскадером Эдди
Кейд, пятнадцатилетний парень из захолустного Спрингвейла, натыкается на ржавый механизм в подвале заброшенной фабрики. Он замечает, что после этого видит полупрозрачные фигуры, которые роются в мусорных баках или перебирают провода на столбах. «Ты вообще смотришь, куда идешь?» — бросает Мира, его одноклассница, когда он чуть не сбивает её велосипед, уворачиваясь от невидимого ей существа.
Джин-хо, парень в застиранной куртке, разгружал коробки в типографии на окраине Сеула, когда нашел сломанный транзистор под стеллажом. Вечером, чиня его паяльником, он поймал голос: «Меня зовут Мин-у. Сестра погибнет на демонстрации в квартале Хёнде 17 октября 1987 года». Джин-хо, вытирая руки об штаны, прошипел в микрофон: «Сейчас 2003-й. Твоя сестра… она жива?» Из динамика посыпались обрывки:
В Киеве, осень 1941-го. Анна, 27 лет, шьёт платье из старого занавеса в квартире на улице Мельникова — на столе фото мужа-фронтовика, в пепельнице окурки с помадой. Её сосед, подросток Яша, тайком носит ей картошку из разбомбленного склада: *«Тёть Анка, у немцев на вокзале ящики с консервами грузят… Может, сбегаем ночью?»*. На Подоле старуха-соседка суёт в руки бумажку с молитвой на идише, пока
Сергей, бывший военный с шрамом над бровью, таскал мешки с цементом на стройке у стадиона «Динамо». Вечером, покупая сигареты в ларьке с треснувшим стеклом, он заметил, как из «Волги» с затемненными окнами выбросили сверток. Внутри — полуживой подросток в рваной куртке с нашивкой «Тайфун». «Кто ж тебя, чертенок, так?» — спросил Сергей, растирая мальчишке виски водкой из фляжки. Тот прошептал: