Люк, пятнадцатилетний парень с рыжим ежиком волос, торчащим из-под кепки *PSG*, целыми днями мотался между школой в Ле-Маре и кафе *La Brûlerie* на окраине Парижа. За стойкой он чистил старые кофемашины, пока хозяин Анри, ворча: *«Если разобьешь фильтр — вычту из зарплаты»*, пересчитывал мелочь из кассы. По вечерам Люк прятал в рюкзак объедки для бездомного пса у метро *Abbesses*, которого назвал
Наташа, студентка-математик, подрабатывает в казино «Фаворит» — считает карты для подпольных игр в пыльном подвале на окраине Петербурга. Ее парень Матвей, сын владельца игорного клуба Аркадия, пытается вытащить ее из этой истории: *«Ты же знаешь, чем это пахнет? Отец сожрет нас обоих, если что-то пойдет не так»*. Но Наташа, обнаружив поддельные записи в бухгалтерской книге, втягивается глубже —
Фанни, тринадцати лет, в очках с переклеенной оправой, прячет дневник под матрасом в приюте где-то в Альпах. Рядом — Эрик, вечно жующий сухари из жестяной коробки, и его младшая сестра Лиза, которая шепчет: *«Мадам Клод говорила, патрули проверяли ферму утром»*. Когда над крышей пролетает самолет с черным крестом, дети сворачивают одеяла в узелки. Карта, нарисованная чернильным карандашом, ведет
Шиори, в очках с толстыми линзами, сидит на задней парте, листая потрёпанный томик Достоевского. Саори, в мяной рубашке и с камерой на ремне, хлопает её по плечу: «Эй, поможешь снять кино? Нужен кто-то тихий, как ты». За окном дождь стучит по жестяному козырьку, а в углу школьного двора новенькая Киёми, с сигаретой Mild Seven в зубах, рисует мелом на асфальте спирали. «Вы верите, что поезд на
В Роттердаме, под шум дождя по жестяным крышам портовых складов, 19-летняя Лотте Ван дер Зан втискивает чип с трещиной в нейросетевой интерфейс. Её сосед по общежитию, Элиас Мейер, щёлкает жвачку и тычет в экран с мерцающими координатами: *«Амстердам-Централ, 03:15, тот же паттерн — три всплеска сигнала перед исчезновением»*. Они неделю крадут электричество из розетки прачечной, чтобы подпитывать
Эрик и Дезире перетаскивают коробки с посудой в гостиную старого фермерского дома. Младшая дочь, Дакотта, тычет пальцем в трещину на стене: «Там кто-то дышит». Мэдисон, подросток, ворчит, что в её комнате пахнет мокрым пеплом, но родители отмахиваются — «Это просто сырость, проветри». Ночью Эрик слышит скрип из подвала, спускается с фонариком, натыкается на ржавые детские игрушки — машинку с
Танака, бывший коп со шрамом над бровью, сидит на цементном полу камеры, перебирая смятые пачки сигарет. Рядом Мидзуно, мелкий якудза в потёртой хаори, чистит ногти перочинным ножом. "За что тебя втоптали в эту дыру?" — Танака бросает сигарету в жестяную банку. "Продал кое-что из багажника грузовика. Сам-то?" Мидзуно не поднимает глаз, скребёт лезвием по грязи под ногтем. В
Лена Шульц, инженер-электронщик с облупленным синим лаком на ногтях, торопилась на трамвай № M10 в Кройцберге. В кармане ее потертой ветровки жужжал старый Nokia — сообщение от напарника Йохана: *"Кран на Александерплац снова завис. Там третий датчик плавится, как шоколад"*. Она прикусила губу, поправляя очки, запотевшие от берлинского дождя. В кафе *"Zimtstreusel"* за углом
Ханна Свишер, в розовом фартуке с пятном от черничного джема, разгружает коробки с формочками для маффинов в своей пекарне «Сладкие грезы». На полке за прилавком — фото ее бабушки Дотти, которая научила ее печь имбирное печенье с секретным ингредиентом — щепоткой кайенского перца. Через три дня после открытия, на осенней ярмарке, под стогом сена находят тело Лоретты Бэнкс, главы комитета по
В селе под Житомиром шестнадцатилетняя Оксана копается в огороде, выдергивая сорняки с грядки моркови. Замечает у забора треснутый горшок с чёрным цветком — лепестки плотные, как кожа, а стебель покрыт шипами. Засовывает его в рюкзак, прячет под кровать. На следующий день мать, Марья, жалуется на мигрень: "Щось душить, ніби хмара в голові". Воздух в хате густеет, по стенам ползут тёмные
Мариана, 34 года, работает в кафе на узкой улочке в Лиссабоне, разносит *пастеиш де ната* туристам. Утром замечает в кармане фартука смятый лист с координатами: *40°42' N, 74°00' W*. «Чей это бред?» — бормочет, но прячет бумажку под подставку для чашек. В тот же день Луиза, 29 лет, рисует углем в парижском метро — на стене станции *Oberkampf* появляется силуэт мужчины в шляпе. «Это не
Лена, барменка из кафе на Rue du Mont-Blanc, каждое утро чистила старую кофемашину «Gaggia», оставляя на хромированной поверхности разводы. В четверг, когда запах жареного миндаля смешивался с сыростью Женевского озера, в зал вошел Люк — куртка в капли дождя, под мышкой папка с чертежами мостов. «Двойной эспрессо, без сахара. И… вы не видели здесь кого-то с красным шарфом?» — он проверял часы,