Наталья, в потёртой куртке и с младенцем на руках, толкается в коридоре ЗАГСа. Воздух пахнет дезсредством и затхлостью. Чиновница Галина Петровна, щурясь через очки, тычет пальцем в заявление: «Справка из роддома без печати — мусор. Принесёте с гербовой — тогда поговорим». У Натальи дрожит подбородок — та самая справка осталась в больнице, когда её с температурой выгоняли на пятые сутки. Ребёнок
Миа, рыжая с татуировкой паука на запястье, и Лекс, в вечно мятом свитере, снимали трешак на окраине Чикаго. Их комната — гирлянды, два ноута на столе из ящиков, микроволновка с засохшей лапшой. Каждую ночь Миа красила губы перед камерой, шептала: *«Эй, Джейк из Техаса, хочешь, спою ту песню про грузовики?»*, а Лекс на соседнем стуле мониторила чат, кричала в микрофон: *«Слышь, чувак, 50 баксов —
Денис, электрик из городка под Уралом, каждое утро объезжал полузаброшенные подстанции. В рюкзаке — паяльник, изолента, термос с чаем, который Катя, его девушка-историчка из местной школы, заворачивала в газету от крошек. «Опять трансформатор на Советской дымил», — бурчал он, вытирая сажу с лица, когда заезжал в котельную за колёсами для старого УАЗа. В пятницу, пока чинил щиток на окраине,
Генри вполголоса спорит с женой Элеонорой на кухне Виндзорского замка, пока горничная перекладывает столовое серебро в буфете. «Ты хочешь, чтобы Маргарет училась в том цирке с активистами? – он стучит пальцем по экрану смартфона, где дочь выложила фото с митинга у здания парламента. – Они требуют отмены монархии, Элли». Королева, не отрываясь от писем беженцев для своего благотворительного фонда,
В Чикаго, под заброшенной станцией метро «Фуллертон», программист-одиночка Кайл Тренч обнаружил алгоритм, предсказывающий человеческие поступки через анализ цифровых следов. Его соседка Лена Войт, бывшая военная хакерша, взломала зашифрованный чат корпорации «Хеликс Лайф», где обсуждали тестирование нейроимплантов на бездомных из района Уикер-Парк. «Ты видел их глаза после обновления? Как пустые
Марко, повар из римской забегаловки *Trattoria da Lucia*, в пятницу получил конверт с потрёртыми штампами. Внутри — письмо от нотариуса: тётя Роза оставила ему полуразрушенную виллу в Тоскане. Он вытер руки о грязный фартук, разглядывая ключ с ржавым брелоком в форме винограда. «Чёрт, зачем мне эта развалюха?» — пробормотал он, нарезая салями для антипасто. Лука, бармен из соседней таверны,
В рыбацком городке Нибе, затянутом запахом солёных водорослей и дыма от коптилен, 17-летний Йонас Мортенсен находит в сетях скумбрии окровавленный нож с гравировкой «Hjemstavns». Рядом с портом его друг Эмиль, разгружая ящики, спотыкается о тело местной учительницы Маргрете Сёренсен. «Ты видел её лицо? — Эмиль дрожит, закуривая. — Как будто она не узнала того, кто это сделал». Они прячут нож в
Эва, 27-летняя библиотекарша из пражского района Винограды, находит в архивах потёртый дневник с пометкой *"Ledové srdce – Klášter Teplá, 1943"*. Внутри — схемы странного механизма и письмо на смеси чешского и французского от женщины по имени Марсель: *"Если ты это читаешь, я уже не смогла остановить его. Ищи ключ в старых часах"*. След ведёт в квартиру её покойной бабушки,
Пран, парень с шрамом на левой руке от мотоаварии, подрабатывал на рынке Чатучак, разгружая ящики с дурианами. Мира, дочь владельца кафе "Синий лотос", ворчала на него за опоздание: «Опять проспал? У нас клиенты сбегут, пока ты ковыряешься!» По вечерам он тайком чинил её сломанный велосипед возле обшарпанного общежития, где пахло жареной рыбой и ладаном. Однажды она застала его за этим,
Тесс Харпер, бывшая коп из Филадельфии, щупает трещину на кофейной кружке, пока муж Эдди чистит пистолет за кухонным столом. Она ослепла после ДТП два года назад, но помнит, как пахнет его кожаный ремень — дешевый, с царапинами на пряжке. "Ты вчера стирал рубашку с пятнами?" — спрашивает она, проводя пальцами по швам его одежды. Он целует ее в лоб: "Клубничный джем, ты же
Артем, студент политеха, замечает подозрительный фургон возле обшарпанного гаража за рынком «Рассвет». Его соседка Лида, продавщица из ларька с чебуреками, шепчет: «Вчера мужики в камуфляже грузили ящики… Будто с грохотом, как кирпичи». Он проверяет записи с камеры на старом ноутбуке — видит знакомую куртку своего преподавателя физики, Гордеева. В автобусе №47 старик в кепке бормочет в телефон:
В деревне Ралунг, у подножия Гималаев, ткачиха Пема Чоден проводит дни за старым деревянным станком, расшивая шерстяные полотна узорами *атара*. Её пальцы в синих чернильных пятнах от краски для ткани, а на полу валяются клубки неокрашенной пряжи. На еженедельном рынке в Тхимпху она сталкивается с Дорджи Вангчуком, художником в потрёпанной кожаной куртке, который фотографирует орнаменты на её