Суми в красно-золотом сари, с гирляндой из марари на шее, стояла во дворе дома Пракаша, пока свекровь Шобха бросала рис в огонь ягьи. «Ты не смогла сохранить его, — прошипела Шобха, разбивая глиняный горшок у порога, — теперь твоя карма очистит наш дом». Пракаш исчез через три дня после свадьбы, оставив в спальне только пачку писем на хинди и пузырёк с таблетками. Амрит, младший брат, в синей
Арджун, парень из густоназаленного переулка в Ченнаи, торгует старыми колонками на рынке «Раджа-Электроникс», пока его друг Викас не втискивается между стопками коробок: *«В пятницу в «Лабиринте» свободный слот. Твой микс с тамильскими битами — шанс»*. Арджун крадет у отца-автослесаря ключи от раздолбанного скутера, чтобы доехать до клуба, но на полпути глохнет двигатель. Приходится толкать
Арджун, 28 лет, работает водителем рикши в переулках Старого Дели. Каждое утро он покупает чай у слепого продавца возле мечети Джама-Масджид, замечая странных мужчин в белых куртах, которые следят за его маршрутом. Однажды к нему в повозку садится Мира, девушка в выцветшем сари, сжимающая конверт с печатью из деревни Алвар. «Отвези меня к вокзалу Низзамуддин, и не сворачивай с Чандни-Чоук», —
Симран, 17 лет, в потёртом сари цвета индиго, каждое утро пробирается через шумный базар в Колкате, чтобы успеть на лекции в колледж Св. Ксаверия. После занятий она моет посуду в закусочной «Лакшми», где хозяйка, миссис Гош, постоянно ворчит: «Стекло не блестит — вычту из зарплаты!» Дома её ждёт отец-авторикшечник, Амит, с хроническим кашлем от выхлопов, и младшая сестра Прия, которая тайком
Семён, в засаленной куртке с отслоившимися нашивками, выгружал кирпичи на стройке возле магазина «Рассвет», когда Катя, поправляя полинявший шарф, ткнула пальцем в рекламу лотереи. «Купи билет, а? — прошептала она. — В Москве хоть кафе нормальные есть». Он фыркнул, но вечером, покупая хлеб и пачку «Беломора», сунул продавщице пятьдесят рублей. Через неделю бригадир, размахивая газетой, орал:
Гаянэ, 23 года, каждое утро торопилась на рынок «Вернисаж» в Ереване, чтобы продать керамику, расписанную бабушкиными узорами. В углу прилавка валялся потрепанный блокнот с набросками ее мечты — дизайнерского магазина в старом здании мельницы у реки Раздан. Армен, ее брат, ворчал, закидывая коробки в микроавтобус: «Снова эти горшки? Лучше бы кофе варила». Однажды утром они нашли в мастерской
В ангаре, заваленном ящиками с болтами и масляными тряпками, Михо поправляет шлем, пока Саори ковыряет гаечным ключом в гусенице «Типа 89». «Сцепление опять заедает, — бормочет она, — в прошлый раз после прыжка чуть не отвалилось». Юкари, присев на корточки, сверяется с картой стадиона: искусственные холмы, бетонные развалины, мелкое озерцо у северного края. Хана, достав из кармана комбинезона
В глухой тайге под Томском геолог Артем Сазонов наткнулся на странный окаменелый объект в расщелине у реки Чулым. Его напарник, ветеран-буровик Геннадий «Гена» Михалыч, усмехнулся: «Опять твои камушки? Дров бы лучше нарубил». Артем отколол кусок скребком — под слоем грязи блеснула синеватая скорлупа. Вечером у костра, пока Гена чинил сломавшуюся лебедку, Артем позвонил коллеге из Новосибирска:
Ли-Хао нашел разбитый телефон Джонни возле заброшенного склада в районе Синьи. В кармане джинсов друга застряла записка с координатами рыбного рынка в Цзилуне и цифрой «7:30», выведенной синей ручкой. «Он же ненавидел рыбу», — пробормотал Ли-Хао, разглядывая пятно от чая с молоком на бумаге. Соседка, Цай-Мэй, вспомнила, как накануне Джонни спорил с кем-то по телефону: «Ты вообще понимаешь, что
Лена, 16 лет, каждое утро покупает кофе в ларьке у метро «Кедровая ветвь», где продавец Джерри всегда кладет лишнюю порцию сиропа. Ее сосед Марк, парень с перегоревшей татуировкой дракона на шее, однажды заметил, что тротуарная плитка возле их дома №14 на улице Гранта треснула по идеально ровной линии. «Ты тоже это видишь?» — спросил он, указывая на трещину, уходящую в сторону заброшенного
В доках Лондона, заваленных обломками кирпича и ржавыми балками, Лео копался в ящике с консервами, пока Артур, его приятель с обветренным лицом, тыкал пальцем в карту. «Логрес не миф, — хрипел он, размазывая сажу по бумаге. — Видел своими глазами: старые тоннели под Темзой, знаки на стенах... как руны». Лео фыркнул, доставая банку с треснувшей этикеткой «Сардины 1998»: «Слушай, может, это просто
Джек Марлоу, детектив с пятном кофе на воротнике рубашки, копался в бумагах на столе, заваленном пустыми стаканчиками из-под эспрессо. Его напарник, Том Реннер, щелкнул зажигалкой возле окна с видом на пожарную лестницу Бруклина: «Эти пули — 9-мм, но в протоколе значится .45 калибр. Кто-то подчищает следы». Запах плесени из вентиляции смешивался с табачным дымом. Они нашли тело в полуразрушенном