Джейд ковыряла вилкой в банке с персиками, пока Кай тыкал в карту на ржавом столе. «Тут, под старым метро, — сказал он, — генератор. Если достанем, хватит на месяц». Мира, разбирая пистолет у окна с треснувшим стеклом, фыркнула: «В прошлый раз ты обещал медикаменты. Вернулись с крысиным ядом». Их база — бывший бункер под Сиэтлом, пахло плесенью и жжёной проводкой. По вечерам слушали помехи на
В спальном районе Киева, возле обшарпанного подъезда на улице Бориспольской, шестнадцатилетний Мирон замечает, как его соседка Катя, в растянутом свитере и с пакетом «АТБ», роняет ключи. Он поднимает их, задевая ржавый почтовый ящик с наклейкой «Нет войне». «Спасибо, — бормочет она, не глядя. — Опять свет в лифте вырубили…» На следующий день Мирон видит, как ее старший брат Влад, с перевязанной
Лидия, 23 года, работает на текстильной фабрике в Ливерпуле. Каждое утро она завязывает косынку под подбородком, чтобы волосы не попали в станок. В обеденный перерыв ест сэндвичи с ветчиной из жестяной коробки, слушая, как коллеги обсуждают новости про Карибский кризис. Однажды в раздевалке звонит старый телефон-автомат — трубку снимает только она. «Ты точно не из профкома?» — спрашивает Лидия,
Сяо Лань, дочь владельца угасающей рисовой винодельни в провинции Сычуань, каждое утро протирала пыльные глиняные кувшины в подвале, пахнущем забродившей сливой. Ее отец, Ли Вэймин, запрещал менять рецепт, завещанный прадедом: *«Смешай рис, воду, дрожжи из тканевого мешка за печью — и жди три года»*. На рынке в Чэнду Сяо случайно столкнулась с Чжан Юем, менеджером из Шанхая, который, разглядывая
В старом районе Алматы, где арыки обрываются у подножья хрущёвок, Санжар, бывший следователь с перегаром и потёртым кейсом, ищет пропавшую дочь соседа. Он роется в записях комиссионки «Зеленстрой», где работала девушка, натыкается на чек за три пачки *«Парламента»* и квитанцию из ломбарда. «Кому в сорок лет водку в кредит берут?» — бормочет он, разглядывая подпись: *«А. Токтасынов»*. В гараже за
Лена застряла на мосту Вестеркерк, пока дождь стучал по ее расколотому велосипедному крылу. В кармане жужжал телефон — Томас слал сообщения: *«Все видели. Удали это»*. Она не открывала вложение, но уже знала: вчерашняя вечеринка в подвале бара на Харлеммерстрат закончилась снимком, где ее бледное плечо упиралось в потрепанный диван, а рука кого-то другого лежала на талии. Дома мать разбила чашку
Кофи, худощавый рыбак из деревни Ада-Фоа, каждое утро чинил сети под крики чаек. Его младшая сестра, Ама, тайком носила лепешки из маниоки соседям, чьи поля погибли от засухи. В порту Аккры, где пахло соляркой и копченой тилапией, Кофи столкнулся с Якубой — старым другом, теперь торгующим контрабандными транзисторами. «Правительство перекрыло воду на север», — Якуба показал на трещины в бетоне, —
Эмили Картер, студентка из Бостона, нашла в венском архиве потрёпанный дневник 1946 года с надписью «J.L.» на треснувшей кожаной обложке. За чашкой меланжа в кафе «Централь» она показала его Йозефу Лангеру, пожилому архивариусу с дрожащими руками: «Вы знаете, чьи это записи?» Он поправил очки: «Мой дед. После войны он собирал истории тех, кто не смог уехать...» В Нью-Йорке, в квартирке над
В Минске, в хрущевке на улице Козлова, 19-летний Саша «Гриф» Король тайком подключает модем к соседскому Wi-Fi. Его сестра Катя, студентка медколледжа, ругается из-за неоплаченного интернета: «Опять в своей «Iron Siege» завис? Мама вчера три часа в регистратуре сидела, чтобы нам эту квитанцию продлили!» По вечерам Саша сбегает в подвальный клуб «Байт», где его ждут напарники: рыжий Игорь, который
Чоу, с потрескавшимися губами от жары, прижимает к груди Сохима, пока солдаты гонят их из Пномпеня. «Куда мы идем?» — шепчет мальчик, цепляясь за её саронг. «Молчи», — резко обрывает она, замечая, как у охранника дрожит палец на спуске автомата. В трудовом лагере под Такео Чоу крадёт горсть риса, заворачивая в обрывок газеты с портретом Пол Пота. «Северная зона… дети там», — бормочет старик,
Эмиль, слесарь с завода Renault в Тулузе, каждое утро замечал, что дочь Люси исчезает после школы. Вместо уроков она копошилась в развалинах старой текстильной фабрики на окраине, где находила обломки сине-зелёных кристаллов. *«Опять вся в пыли!»* — бурчал он, вытирая руки промасленной тряпкой. Люси, не отрываясь от лупы, показывала на трещину в камне: *«Смотри, внутри что-то пульсирует, как
Джин, дочь Нэлла, втихаря записывает каверы на песни The Stooges в своей комнате, завесив окно старым баннером с концерта Black Sabbath. Она прячет гитару под кроватью, когда слышит, как отец спорит с Лексом у бара: «Ты опять проебал аванс? У меня полподвала крысами сожрано, а ты на кокаин бабки тратишь!» Нэлл, хриплый от сигарет и виски, каждую субботу лично проверяет проводку в клубе — после