В пригороде Брюсселя, на улице Вандермеера, 14-летняя Эмма обнаруживает, что ее бордер-колли Макс исчез из сада, где он всегда спал под старым яблоневым деревом. В кафе *La Licorne* официантка Софи замечает, что регулярный клиент, приходивший с мопсом Гастоном, теперь пьет эспрессо один, нервно перебирая поводок. По городу множатся объявления на столбах: *"Пропал цвергпинчер Арто, нашедшему
В старом портовом городке Сайлент-Харбор детектив Эбби Аркади копается в ржавом ящике для инструментов, найденном рядом с порванным рюкзаком десятилетнего Тоби Маршалла. "Следы ведут к причалу, а дальше — ничего", — бормочет она, разглядывая царапины на деревянных досках. Местный бармен, Джек Дюран, вспоминает, как накануне мальчик выбежал из закусочной, бросив пол-бургера:
Рикард, парень из Стокгольма, в двадцать семь лет торчит в колл-центре, обрабатывая жалобы на сломанные микроволновки. Каждый вечер — пустая коробка от пиццы «Грибы & Пеперони», счет за электричество под треснувшей чашкой. Мать звонит: *"Твой дед в твоем возрасте уже дважды в Норвегию на драккаре плавал, а ты…"* Он молча вешает трубку, пока роется в старом чемодане с её вещами. Там
В дождь, заляпанный грязью "Raven's Head" — единственный паб в Хэзлвуде — принимал тех, кто не боялся болтать лишнего. Мэгги Кроули, местный констебль с вечно мятым плащом, копала в архивах: старые газеты 1983 года упоминали исчезновение девочки с родимым пятном в виде полумесяца. «Ты даже не понимаешь, во что лезешь», — бурчал бармен Джек, вытирая стаканы. Его брат, Том, пропал
Линь, 16 лет, живет в старом доме с треснувшими ставнями на окраине Ханоя. Каждое утро она покупает *бань ми* у уличного продавца с тележкой, заваленной маринованной морковью и острым соусом. Ее сосед Минь, в потрепанной кепке бейсболиста, тайком рисует граффити на стене заброшенной фабрики — желтых аистов и иероглифы, которые сам придумал. «Ты опять не спала?» — бросает он, заметив синяки под
Казимеж, архивист с кривыми очками и вечным пятном от кофе на рубашке, копался в подвалах варшавской библиотеки. Среди пожелтевших газет 80-х наткнулся на папку с пометкой *"Соколув-Дольны"* — вырезки о пропавших подростках, фотографию сломанного креста на снегу и рисунок чёрной птицы с человечьими глазами. "Знаешь, что смешно?" — бросил он коллеге, перебирая липкие от пыли
В приморском *барангае* на Филиппинах рыбак Карлос находит в сетях старую куклу с выколотыми глазами, завернутую в газету 1987 года. Его жена Тереза, стирая одежду в жестяном тазу, замечает: *"Надо отнести это к *альбуларьо*, пока дети не трогали"*, но Карлос выбрасывает куклу в мусорную кучу за хижиной. Ночью их младшая дочь Лиа просыпается от стука по бамбуковым стенам — кукла сидит
В заброшенном порту Архангельска экскаваторщик Виктор Шумилов наткнулся ковшом на каменную плиту с треснувшим рельефом крылатого существа. Позвонил Сергею Малышеву, местному архивисту, с которым когда-то рыбачил на Северной Двине: «Тут твои птицесобаки опять вылезли. Или бетон мешаем, или историю ковыряем — решай быстрее». Сергей, не снимая промасленной куртки, полчаса скреб перочинным ножом
Алия, менеджер в алматинском банке, задерживается на совещании, пока Ерлан, ее муж, ждет дома с холодным бешбармаком. «Қызыл кітаптың жазбасын аяқтауым керек, — объясняет она по телефону, пряча под стол скомканный чек из столовой. — Жетіп кетемін.» Ерлан хлопает дверью гаража, уезжая к друзьям на стройку: там они пьют чай из жестяного чайника, обсуждая, как жена Мурата испекла баурсаки. Алия,
Лена, в рваных джинсах и с сигаретой за ухом, тушит кофе на задней стойке кафе у Остбанхоф. Марк, в заляпанной гипсом куртке, тычет пальцем в бракованный капучино: «Это вообще можно пить?» — «Можешь вернуть, как свои мозги после вчерашнего клуба», — бросает она, вытирая пролитое молоко тряпкой, пахнущей прокисшим латте. Их столкновения учащаются — у мусорных баков за углом, где он выгуливает
Марек, вернувшись в родную деревню после смерти отца, находит в старом доме коробку с письмами на польском и немецком. На конвертах — пятна плесени, адрес: *ul. Topolowa 17, Bagnisko*. В местном баре *Pod Łosiem* официантка Кася, щурясь от сигаретного дыма, бросает: «Твой старик каждую пятницу пил тут пиво, один, у окна». В сарае засохшая краска на стенах — детские ростки, даты: 1983, 1989, 1991.
Джеймс Картер, детектив с пятном кофе на галстуке, сидел в тесном кабинете полицейского участка в Бирмингеме. Его напарница, Эмили Росс, вскипятила электрический чайник, пока перебирала фотографии с места преступления — разбитая ваза с лилиями, следы грязи на паркете, окно, распахнутое в дождливую ночь. «Она не просто ушла, Джеймс. Её *заставили* исчезнуть», — Эмили ткнула пальцем в снимок