Марина вышла из автобуса возле облезлого ларька с надписью «Хлеб», подтянула кожаную сумку на плече. Брат Денис ждал её у гаража, чистя щёткой замасленные руки. "Перед отъездом хоть дров наколоть поможешь?" — спросил он, пнув ржавый топор. В доме пахло сыростью и старыми обоями: на кухонном столе лежали нераспечатанные письма с московскими штампами. Тётя Люся с первого этажа, разгребая
Макс, бывший боксёр с шрамом через левую бровь, копит долги за аренду гаража в районе Воля. Однажды он находит в мусорных контейнерах возле заброшенной фабрики раненого пса — стаффордшира со сломанной лапой. Ветеринар Кася, дочь его покойного тренера, соглашается помочь: «Швы разойдутся — зашивать не буду, денег нет», — бросает она, закуривая на крыльце клиники. Макс крадёт медикаменты из аптеки
В центре — Дениз, детектив с хронической бессонницей, которая засыпает под звук полицейской рации в своей однокомнатной квартире на окраине Стамбула. Её напарник Каан, бывший военный с шрамом на левой руке, прячет флакон с обезболивающими за пачкой сигарет *Marlboro*. «Ты опять не брал трубку в три ночи, — бросает Дениз, разглядывая следы пороха на столе в участке. — Хочешь сгореть, как тот
Сяо Ся, девушка с обожжёнными пальцами от постоянной готовки, нашла в заброшенном чулане бабушкиного ресторанчика деревянный черпак с резным драконом. Когда она случайно уронила его в кипящий бульон, пар сгустился в фигуру старика в запятнанном мукой халате. «Ты разбудила Цан Шу, — прохрипел он, вытирая лоб, — теперь придётся чинить Небесную Плиту, которую ты треснула своим варварским
Элси, водитель с обветренными руками, тащила фургон через промзону Манчестера. В кузове — деревянный ящик, обвязанный цепями. На заправке механик Томми, вытирая масляные пальцы об комбинезон, цыкнул: «Опять твой груз скребётся, будто крысы под полом. В прошлый раз пол-мотора разворотило». Элси затянулась сигаретой, глядя на треснутое стекло кабины: «Либо вези, как есть, либо ищи новую работу. К
Марцин, парень в потрепанной кожаной куртке, разгружал ящики с пивом за барной стойкой в кафе «Под лестницей», когда в дверь вошла Аня. Ее рыжие волосы пахли дымом от ночной смены в химлаборатории. *«Опять не спишь?»* — спросила она, доставая из рюкзака пачку испеченных матерью пряников. Они говорили о долгах Марцина перед местным ломбардом, пока за окном трамвай №17 скрипел на повороте к улице
В Берлине 96-го Лена, студентка-программист с вечным пятном от кофе на свитере, натыкается на записи покойного отца — схемы гигантского механизма, спрятанного под старым заводом в Марцане. Её друг Маркус, ворчливый автомеханик с татуировкой дракона на предплечье, помогает вскрыть ржавую дверь в подвал: *«Тут пахнет, как в гараже у моего деда после потопа»*. Внутри — заброшенная лаборатория с
В деревне под старым дубом с синими дверьми-грибами Папа Смуф ковыряется в склянках с зельями, ворча: «Драконий корень, а не чертополох, Крошка!» Крошка, уронив лопатку, задевает механизм водяной мельницы — поток заливает огород с тыквами-светильниками. Умник, поправляя очки, пытается собрать насос из тростника, но хватается за улей — пчелы гонят всех к реке. Смуфетта, пока остальные чихают от
Вера Квинсленд, пятнадцати лет, каждое утро пробирается через заросли эвкалиптов к полуразрушенной станции в пригороде Брисбена. Ее сосед Джек Морроу, в рваной бейсболке «Brisbane Lions», встречает ее у киоска с мороженым на углу Элизабет-стрит. «Опять не спала?» — бросает он, разглядывая синяки под ее глазами. Она молча берет стаканчик ванильного сорбета — тот самый, что отец покупал ей перед
Оксана разбирала хлам на чердаке старого дома в Боярке, когда наткнулась на деревянный сундук с выцветшей вышивкой. Внутри, под слоем пожелтевших газет 60-х, лежала пара сережек с треснувшими аметистами. "Це ж мамині?" — спитала вона у бабці Марії, которая чистила картоплю на кухні. Та замерла, провела пальцем по краю серветки з узором «петриківка»: «Ні… Це Люба носила. Моя сестра.
Галина сходит с поезда на Казанском вокзале, мну в руках потрёпанный чемодан с наклейкой «Уралхиммаш». В общежитии на окраине Москвы её встречает Ира, соседка по комнате — розовые волосы, джинсы с прорехой на колене. «Тут ванная на этаже, но горячая вода бывает», — бросает Ира, закуривая на подоконнике. Галина устраивается на фабрику упаковки: смена с шести утра, ладони в мозолях от конвейера. По
Лиз Бодуэн, 16 лет, протирает стойку в кафе на набережной Марселя. Запах кофе смешивается с рыбным рынком за углом. В кармане её фартука завалялась записка от отца, погибшего три года назад: *«Не верь тишине моря»*. После смены она копается в его старом сарае, находит коробку с плёнкой «Кодак». На снимках — женщина в платье с кружевным воротником, лицо как её двойник. «Кто это?» — спрашивает Лиз