Лайла, рыжеволосая художница-фрилансер, снимает комнату над кафе *Java Haze* в районе Миссии в Сан-Франциско. Каждое утро она спускается в зал, заказывает капучино с корицей и рисует скетчи на салфетках, пока владелец кафе, бородатый Марко, ворчит про пятна от акварели на столешнице. В четверг, когда сломалась стиральная машина в прачечной на 24-й улице, она столкнулась с Тео — молчаливым
В Редмонд-Спрингс, тихом городке с облупившимися вывесками на главной улице, семнадцатилетний Джейк Торрес ковыряется в двигателе «Шевроле-67» в гараже отца, пока его одноклассница Миа Веллс срывает ржавый замок с двери заброшенной водонапорной башни. «Опять полезла в эту развалюху?» — Джейк вытирает руки об промасленную тряпку, а Миа, игнорируя шутку, светит фонариком на треснувшую лестницу. На
Лиза Морган, двадцать семь лет, каждое утро открывает кафе *Brew Haven* на углу 5-й авеню и Мейн-стрит. Запах пережаренных зерен смешивается с ароматом её дезодоранта — дешёвый «Тайд» из супермаркета. Вчерашние крошки от круассанов прилипают к ладоням, пока она протирает столики. «Ты опять забыла вынести мусор», — бросает Джена, её соседка по квартире в районе блошиных рынков. Джена рисует на
Карен Пири, девятнадцатилетняя студентка-заочница, подрабатывала в пекарне на окраине Лондона. Её комната в общежитии на третьем этаже пахла сыростью, а из окна виднелись кирпичные трубы фабрики. Однажды утром, разгружая мешки с мукой, она нашла в углу склада потёртый конверт с надписью «Для Эмили, 1978» — внутри лежали ключ от неизвестного почтового ящика и фотография женщины в платье с
Кася, ворча на сломавшуюся кофеварку, заметила трещину на стене гаража — тонкую, как паутина, но тянущуюся к крыше. За окном дождь стучал по жестяной крыше магазина «У Зофии», где старуха Тереза каждое утро выкладывала баночки с горчицей, приговаривая: «Не купят — сами сгниём». Марек, её брат, нашёл в старом чемодане отца карту посёлка с отметками возле заброшенной мельницы. «Ты опять лезешь,
Лиза, 17 лет, каждое утро прятала тушь и помаду в коробке от кукурузных хлопьев *Lucky Charms*, пока ее мать Карен мыла посуду в их чикагской квартире с розовыми пластиковыми чехлами на диване. «Лиза, кто этот Том в твоих сообщениях? — спросила Карен, листая историю звонков дочери. — Почему он спрашивает про вечеринку в субботу?» В ответ девушка придумала историю о групповом проекте по химии,
Марио Хименес, 19 лет, таскает сумку с письмами по растрескавшимся тропам Исла-Негра. Каждое утро он задерживается у синего дома с паутиной трещин на стенах — здесь Пабло Неруда, хриплый от сигарного дыма, разбирает корреспонденцию. «Метафоры — это не про облака и луну, — бормочет поэт, разрывая конверт. — Вот, смотри: *твой смех — это взрыв граната в декабре*». Марио записывает фразу на обороте
Эмир, парень двадцати трех с татуировкой якоря на запястье, разгружает ящики с инжиром на рынке Кадыкёй. Отец-алкоголик прогоняет его из дома после очередной ссоры: «Ищи свой путь, раз не хочешь работать на фамилию». Эмир ночует в заброшенной лодке у Босфора, крадет хлеб у уличных кошек. В кафе «Мерджан» Лейла, дочь владельца, роняет поднос с чашками — осколки летят под ноги Эмиру. «Извините… я
Клара Хейз, соцработница из захолустного прибрежного городка в Мэне, в пятницу вечером копается в папках с истёртыми уголками. Бюджет на школьные обеды урезали, а мэр Итан Коул только разводит руками: «Вы же знаете, кризис». В подсобке горсовета она натыкается на счёт из химчистки за 12 тысяч долларов — оплачен из фонда помощи бездомным. В раковине в кафе *The Driftwood* Клара моет руки с мылом,
В Софии, возле старого рынка «Женски пазар», программистка Елена Димитрова чинит сломанный терминал для выдачи электронных рецептов. Вентилятор гудит, пахнет жареными каштанами с лотка за углом. Ее коллега Борис, в мятом свитере с пятном от ракии, тычет в экран: *«Виж тука — пак се повтарят същите грешки. Няма да стигнем до вечерта»*. В клинике на бульваре «Васил Левски» пациенты жалуются на
Хироки, с утра моя чашки в кафе за углом от станции Сибуя, заметил новую посетительницу — Аяку в помятом школьном пиджаке. Она всегда заказывала черный кофе, оставляя на салфетках рисунки: сломанные крылья, перечеркнутые солнца. *«Ты же видишь их тоже, да?»* — спросила она вчера, тыча пальцем в толпу у перехода «Скрэмбл». Он промолчал, но вечером нашел под кружкой фотографию своего брата,
Эмили, фотограф-фрилансер с потёртым Nikon D90, приезжает в Ванкувер после разрыва с бойфрендом-музыкантом. Её сестра Лора, владелица локального кофейного блога, устраивает её в таунхаус на 14th Avenue — там вечно пахнет корицей от соседской пекарни. На первом же задании для инстаграм-стартапа Эмили сталкивается с Ником, циничным бариста, который отказывается сниматься без предоплаты: «Моя улыбка