Элла, 28-летняя осветительница из Бруклина, втихаря подрабатывает барменом в подвальном клубе возле метро Atlantic Avenue. На репетиции мюзикла «Огни в тумане» она постоянно спорит с режиссёром-перфекционистом Марком о цвете прожекторов: «Ты хочешь, чтобы финал выглядел как дешёвый рождественский витрины? Красный убивает весь смысл монолога Лены». Лена, 25-летняя главная актриса с хроническим
Ясмин копошится в стопке бумаг на кухне обшарпанной берлинской квартиры. Джина, закинув ноги на подлокотник дивана, щелкает пультом: на экране мелькают кадры с камер наблюдения у склада на Шпрее. "Тут, смотри", — бормочет она, останавливая запись. Анна врывается с пакетами из супермаркета, капли дождя стекают по пластиковой ручке. "Опять эти проклятые бюрократы из Ausländerbehörде
Лина Ковач, 22-летняя официантка из бруклинского кафе *Red Sparrow*, каждое утро вытирала стойку с потёртым рисунком дракона. Её подруга Миа, тату-художница с фиолетовыми волосами, втирала ей: «Ты снова не спала? У тебя круги, как у панды после марафона». В подсобке, пахнущей старым маслом, Лина случайно услышала обрывок телефонного разговора шефа — «…груз придёт в порт к пятнице, убери девчонку
Эмиль Леруа, биолог из Женевы, три недели жил в хижине на склоне Ретийских Альп, собирая образцы лишайников. В местном баре, где потрескавшаяся стена пестрила объявлениями о пропавших туристах, он столкнулся с Анук Вальтер — антропологом из Марселя, копавшейся в архивах деревенского совета. Ее пальцы испачканы чернилами от старых газет 1980-х: «Смотри, тут тот же узор — исчезновения каждые шесть
Эмиль, грузчик в копенгагенском порту, каждый вечер приносит домой запачканные мазутом перчатки и пакеты с просроченной рыбой, которую раздает экономный начальник. Лера, его жена, в это время стирает окровавленные халаты после ночной смены в больнице Rigshospitalet. «Снова треска? Уже третий день суп варим», — бросает она, вываливая рыбу в раковину. Эмиль молча включает телевизор с ревом
Лиза Моро каждое утро переходит шоссе возле супермаркета "Фрешко", чтобы успеть к первому уроку в школе на окраине Лиона. Её одноклассник Мартин Лефевр вечно опаздывает из-за младшей сестры — та прячет его кроссовки, смеясь: «Ищи сам, ты же умный». На географии мадам Дюран ругает Эмили Блан за смятую карту Европы: «Где тут, по-твоему, Босния? В раковине?» После уроков ребята толпятся у
Луиза Дюваль, 17 лет, втихаря копается в ящиках отцовской мастерской часов в старом квартале Лиона. Запах машинного масла смешивается с пылью на витринах, где выставлены механизмы 1920-х. Вместо уроков она чинит карманные часы с гравировкой *"Для Эмили, 1943"*, когда в дверь стучит Лео Моро — студент-архитектор с потрепанным блокнотом. **"Слушай, я нашел это под полом в
Анита, 17 лет, в рваных джинсах и с потёртым рюкзаком, копалась в ларьке на рынке Колли-Джанкшн, когда нашла медный браслет с треснувшим камнем. Продавец, махнув рукой, отдал его за полцены: «Бери, всё равно мусор». Вечером, протирая находку тряпкой, она случайно порезала палец — капля крови попала на узор, и из браслета вырвался голубой свет, осветив потрескавшиеся стены её комнаты в дешёвом
В приморском городке Сен-Луи пятнадцатилетняя Клодин разбирает вещи на чердаке бабушкиного дома. Завалявшаяся под старыми чемоданами тетрадь 1968 года описывает исчезновение рыбака Анри Моро — его лодку нашли пустой, а в каюте лежала ветка плюща с синим цветком. Клодин звонит соседу Тео: «Смотри, тут про твоего прадеда. И цветы такие же, как у нас под ставнями». Они идут к порту, где местный
Лина, сжимая бумажный стаканчик с кофе, разглядывала потёртый видоискатель. Блошиный рынок на Хёторгсбруннен шумел вокруг — кто-то торговался за керамическую вазу, подростки смеялись у стенда с винтажными куртками. «Тут ещё три кассеты в футляре», — Эрик вытащил из кармана джинсов пакет с бутербродами, оставив жирное пятно на корпусе кинокамеры. Вечером, пока он ковырялся в схеме умного домофона,
Эмили, 17 лет, в рваных джинсах и вязаной шапке с помпоном, копается в архиве городской библиотеки Сноу-Пайн. Она натыкается на потрёпанный дневник с инициалами "Л.Г." — матери, погибшей пять лет назад в лесном пожаре. На странице 23 засушенный цветок вереска и запись: *"Если разжечь костер у старой сосны в канун Рождества, услышишь тех, кто ушёл…"* Джейкоб, ее друг детства,
Минхо, 29 лет, втиснулся в угол офиса стартапа на третьем этаже здания возле станции Апкучжон. На столе — три пустых стакана из-под холодного кофе с осадком сахарного сиропа, ноутбук с зависшим графиком пользовательской активности. Рядом Джинсок, его партнёр, щёлкает калькулятором: «Если Чан Мину из отдела маркетинга не вернёт аванс за вчерашний ужин, на аренду не хватит». Минхо тянет руку к