Слишком много Рождества (2024)

Клэр, 28 лет, пекарня «Sugar Plum» в Чикаго, три дня не спала, готовит имбирные пряники в форме сломанных сердец. Её брат Итан, учитель биологии, притащил в квартиру третью ёлку — забрал из школы после увольнения. «Ты вообще помнишь, как пахнет настоящая хвоя?» — царапает руку об искусственные ветки. Итан бросает коробку с гирляндами: «Может, хватит делать вид, что мы всё ещё семья?» Родители развелись год назад: мать уехала в Аризону с йога-тренером, отец — во Флориду, растит близнецов от новой жены. На балконе висят гирлянды из 1997 года, одна лампочка мигает, как SOS.

В старом сундуке под лестницей Клэр находит письмо от бабушки Лорны: «Если читаешь это, значит, я не смогла отдать сапоги в ремонт». В конверте — ключ от домика в Висконсине и фотография 1962 года: Лорна целует не деда, а незнакомца в форме железнодорожника. Итан гуглит адрес — дом стоит на участке, который продают под лыжный курорт. Они едут через метель, везут в багажнике ящик с ёлочными шарами и банку кофе с прогорклой корицей. В полуразрушенной гостиной находят тётю Марго, 70 лет, которая 20 лет скрывалась от семьи после ссоры из-за наследства. «Ты думаешь, шарики и печенье всё исправят?» — роняет Марго, поправляя венок из пластикового омела. Клэр достаёт из кармана чековую книжку отца: «Нет. Но я знаю, кто платит за твой диабет».