Мой любимый торт (2024)

Фатима, 57 лет, печет бамию в тегеранской квартире с треснувшими плитками на кухне. Ее соседка Нилуфар стучит в дверь, оставляя банку шафрана: «Твой дед учил — без этой пыли торт как невеста без фаты». В Париже Люк, кондитер с татуировкой *mille-feuille* на запястье, спорит с поставщиком: «Миндальная мука из Испании? Вы же знаете, я работаю только с Провансом». Тем временем в Стокгольме Элин, дочь иранского мигранта, режет тесто формой в виде лосося, пока ее шведская жена Анника ворчит: «Корица в торте? Это же как класть джин в *glögg*!»

Письмо от Фатимы с пятном розовой воды попадает в Берлин к Томасу, химику-технологу, расшифровывающему рецепт деда: «Картофельный крахмал вместо пшеничной муки? Это же для диабетиков». Он звонит Люку, требуя пересчитать пропорции сахара, пока тот замешивает тесто под *Édith Piaf*. Элин, разбирая коробку с посылкой от матери — медным кастрюлям и сушеным лепесткам роз — натыкается на фото 1979 года: Фатима в платке смеется над тортом в форме танка. «Ты когда-нибудь расскажешь, как они выжили?» — спрашивает Анника, поправляя прядь седых волос. В финале все четверо по скайпу сверяют температуру духовок для одного торта: в Тегеране — 180°C, в Берлине — ровно 175.