Шрамы (2024)

Лида, барменша из кафе «Подснежник» на окраине Перми, разбирала старые журналы в подсобке. В потрепанном глянцевом выпуске 2003 года нашла конверт с обгоревшим углом — внутри письмо на тетрадном листе: *«Они знают про склад. Если что, беги к Витьку, он договорился с ментами»*. Подпись — «Серый». Через час в кафе ввалился Марк, сын местного автослесаря, с фотографией того же конверта: «Ты где взяла? Это папины вещи пропали после взрыва на гаражах». Лида потянулась за сигаретой, толкнула ему чашку с остывшим кофе: «Твой отец — тот Серый, который в газетах 90-х упоминался?»

На следующий день Оля, сестра Лиды, вскрыла ящик в их общей квартире — нашла пачку чеков на оплату электричества за заброшенный цех. «Ты влипла в какую-то хрень!» — бросила она, пока Лида примеряла платье для свидания с Марком. Ночью «Подснежник» подожгли. В пепелище Марк вытащил ключ от старого архива — внутри были коробки с аудиокассетами и фото: на одном Серый в малиновом пиджаке стоял рядом с Андреем, нынешним депутатом гордумы. «Папа не взрывал гаражи», — прошептал Марк, разглядывая снимок. Лида перевернула карточку: на обороте детской рукой было выведено «Папа и дядя Андрей, 1999».