Холодное блюдо (1 сезон)

Олег, бывший афганец с шрамом через левую бровь, таскал коробки с мороженой килькой на заброшенном рыбзаводе под Брестом. Его дочь Лида, 23 года, в засаленном фартуке столовой «Рассвет» на улице Советской, обнаружила за банками с квашеной капустой три пластиковых контейнера — внутри засохшие пятна, похожие на кровь. «Пап, тут что-то нечисто», — бросила она, когда Олег пришел забирать ее после смены. Он потрогал контейнер, вытер пальцы о рваную телогрейку: «Молчи. Нас не было». На следующий день в морозильнике лежала пачка долларов, перевязанная бечевкой от колбасы.

Лида, возвращаясь через промзону, заметила фельдшера Геннадия из соседней поликлиники — тот бросал окровавленные бинты в канализационный люк. «Ты слепая, что ли?» — зашипел он, когда она споткнулась о пустую канистру из-под солярки. Олег, разбивая лед в бочке у гаража, узнал от старого сослуживца: кровь свозили для частной клиники в Кобрине, где богатым из Минска пересаживали почки. Ночью он вломился в контору Виктора, местного «хозяина» с золотым крестом на волосатой груди. «Ты мясо, Олег, — Виктор поправил манжету рубашки, — а мясо не думает». В ангаре рыбзавода, под висящими сетями, Олег ударил его ключом от склада — тот упал в лужу талой воды. Утром Лида и Олег ждали автобус на окраине, рядом валялся битый кирпич и ржавые банки из-под шпрот. «Куда?» — спросила она. Он молча подвинул рюкзак с консервами и паспортами — внутри звенели ключи от старой «Нивы», которую они так и не починили.