В последний раз (2020)

Марк, бывший моряк с татуировкой якоря на запястье, разгружал ящики с турецким кофе в порту Марселя, когда к нему подошел Антуан, его друг из детства, в потёртой кожаной куртке. «Слушай, старик, помнишь ту карту, о которой говорил мой дед? — Антуан развернул пожелтевший лист с метками возле кладбища Пер-Лашез. — Там не просто бункер. Там что-то… его». Лила, дочь Марка, в это время втирала пятно от вина на своей куртке в крошечной квартире над пекарней, ругаясь на подругу: «Я же говорила не брать стаканы с трещинами».

Под землёй, в тоннелях под Парижем, где пахло сыростью и ржавчиной, Марк наткнулся на Клоэ — девушку в оранжевой толстовке, которая копала лопатой в груде кирпичей. «Искали вход в канализацию 19 века? — она усмехнулась, показывая на граффити с датой «1943». — Ваш бункер… он был лабораторией». Лила, тем временем, в кафе «Le Cerf» спорила с Антуаном, стуча пальцами по столу: «Папа верит твоим сказкам, а я вижу — он не спит третью ночь». Внезапно из динамиков на площади заиграла «La Vie en rose», заглушая скрежет шин чёрного фургона, который медленно проехал мимо них.