Мечтательница в весеннем будуаре (1 сезон)

Линь Сяо сидит на деревянном табурете у окна, заваленного горшками с нарциссами. За стенами квартиры в шанхайском квартале Лувань гудят мопеды, а на подоконнике дрожит стакан с остывшим пуэром. Она рисует акварелью — розовые мазки повторяют контуры пионов из снов, которые записывает в тетрадь с облупившимся корешком. В наушниках трещит голос Юэ, подруги из пекинского общежития: «Ты опять проигнорировала выставку? Художники там из Гуанчжоу, могли бы контакты…» Линь перебивает, вытирая кисть о подол хлопкового халата: «Мама звонила. Говорит, пора замуж, а не в облаках болтаться». Замечает, как капля чая пропитала бумагу, превратив бутон в кляксу.

Под кроватью, за коробкой от рисовых конфет «Белая крольчиха», она находит пачку писем 1983 года. Бабушка Чжан Мэйлин писала о фабрике шёлковых зонтов, где работала после школы: «...красила ткань куркумой, пальцы жёлтые две недели, зато пахло, как в храме». Линь щупает шершавые листы, вдыхает затхлый запах, пока за окном мигает неоновая вывеска массажного салона. На обороте фотографии — девушка в платье ципао стоит у пруда, сжимая в руке стебли лотоса. «Это ж наш старый район до сноса!» — шепчет Линь, доставая из шкафа семена пионов, купленные прошлой весной. Закапывает их в балконном ящике из-под лапши, смешивая землю с пеплом от благовоний. Сосед снизу стучит шваброй по потолку — грунт просыпался сквозь щели.