И снова Новый год (2020)

Линь, 28-летняя дизайнерка из Ханоя, выходит из душного вагона поезда «Ханой—Хошимин», прижимая к груди коробку с бронзовой статуэткой слона — подарком тётушке Май. На перроне её встречает младший брат Хоанг в поношенной кожаной куртке, жуя жареные семечки. «Ты опоздала на час, — бросает он, забирая чемодан. — Мама уже третью кастрюлю баньтьынг сварила, нервничает, что рис не тот купили». По дороге к дому в переулке Фан Динь Фунг Линь замечает, как соседский мальчишка Ву приклеивает на дверь бумажную карпа — символ удачи, но ветер срывает рыбку, и та падает в лужу.

За столом, усыпанным крошками от рисовых лепёшек, отец Линь, Нгиа, чинит старый радиоприёмник, ворча: «Опять фонарики эти китайские… сами бы сделали». Линь проверяет телефон: письмо от клиента из Сайгона — перенос дедлайна на два дня раньше. «Не могу остаться до конца Тета», — говорит она, разминая пальцами кусочек мармелада из кумквата. Хоанг, разбирая гирлянды, предлагает: «Давай сегодня же повесим все украшения, а завтра с утра поможешь маме с муштой». Ночью они красят деревянные стулья в алый; Линь нечаянно опрокидывает банку, оставляя на полу пятно. «Скажем, это абстракция», — смеётся Хоанг, вытирая тряпкой пол. Утром, когда гости толпятся у дверей с мандаринами и веточками персика, мать Линь, Тху, замечает пятно, хмурится, но Ву дарит ей новую бумажную рыбину: «Теперь точно повезёт!»