Долг (1977)

В цеху завода «Красный пролетарий» слесарь Виктор Малышев, 34 года, в промасленном комбинезоне, спорит с мастером Геннадием Ивановичем. Тот тычет пальцем в график: «Третий день подшипники не укладываешь. Премию хочешь в трубу пустить?» Виктор молча поправляет очки с заклеенной дужкой, за спиной грохают вагонетки. Вечером в общежитии на Ленинградской, 15, сосед Николай, шахматист-любитель, стучит пепельницей по батарее: «Слышь, опять твоя Оля в красном уголке засиделась. Плакаты к съезду рисует». Виктор отмахивается, разогревая на спиртовке суп из концентратов. На столе — фотография отца в военной гимнастерке, письмо из деревни о проваленном ремонте трактора.

Оля Семенова, 26 лет, в клетчатом пальто и берете, бежит через сквер с облезлым памятником Горькому. В руках — папка с эскизами, внутри — карандашный набросок бригады сталеваров. На остановке сталкивается с Виктором: «Витя, я в художественный совет пробиваю выставку. Поможешь монтаж делать?» Он бормочет: «После смены», поправляя развязавшийся шарф. Через три дня в цеху ломается станок — Геннадий Иванович орет: «Малышев, ты мне весь план угробил!» Вечером Оля ждет у проходной, в кармане — два билета в оперу. Виктор выходит, вытирая руки ветошью: «Отменить надо. Завтра на субботник еду — трубы чистить». Она молчит, разглядывая трещину на его ладони. На следующий день Николай, глядя в окно на мокрый асфальт, говорит: «Дурак ты. Она ж не вечная». Виктор щелкает выключателем настольной лампы — свет мигает, как в цеху при перегрузке сети.