Месть за мою мать (2022)

Эмили Картер, 28 лет, бармен из южного Филадельфии, три месяца копит чеки из-под пива в жестяной банке от печенья. Её мать, Лора, умерла в ванной общежития для бездомных с пузырьком оксикодона от сети «GreenCross Pharma». По вечерам, пока в баре тухнет неоновая вывеска «The Rusty Anchor», Эмили рисует схемы на салфетках: связи между аптекой, поставщиками и тремя выгоревшими врачами, которые выписывали рецепты. Джейк, её сосед с детства, чинит Toyota Corolla 2005 года в гараже за закусочной, достаёт для неё старые серверные жёсткие диски. «Ты хоть поняла, что если я взломаю их базу, нас обоих вынесет к утру?» — царапает отвёрткой по столу. Она молча кладёт перед ним фото: Лора в потрёпанном фартуке стоит у плиты в их старой квартире на Перл-стрит.

Через две недели Эмили находит в данных цепочку платежей от «GreenCross» на счета мэра Томаса Ричардсона. В её почте появляется аудио от Люси Мендозы, медсестры из клиники на 14-й улице: «Вашу мать специально записали как «хронический случай»… Мне угрожали, если я заявлю в комиссию». На следующий день Люси находят мёртвой в подвале сгоревшего дома. Сестра Эмили, Сара, парикмахер с татуировкой лотоса на шее, рвёт распечатанные скриншоты переписок: «Ты гробишь нас из-за своей паранойи!» Ночью Эмили пробирается в офис аптеки через вентиляцию, выносит синюю папку с логотипом — внутри списки поддельных пациентов и чек на $50 000 от компании мэра «BrightFuture Holdings». Утром она звонит репортёру «Филадельфия дейли», но слышит в трубке голос Ричардсона: «Вы ведь читали, что случилось с последним героем, мисс Картер?» За окном её квартиры глушится чёрный фургон.