Анатолийский леопард (2021)

Эмир, смотритель стамбульского зоопарка с потёртым жетоном на груди, каждое утро начинал с проверки замков на вольерах. Его напарница Лейла, журналистка из Берлина в поношенной кожаной куртке, рылась в архивах муниципалитета, ища связь между исчезновением редкого леопарда и стройкой нефтепровода. «Вот отчет 2018-го — здесь упоминают пятна крови возле Гёреме», — бормотала она, закусывая кончик карандаша. Ханс, датчанин с перебинтованной рукой после стычки с браконьерами, настаивал на вылазке в Таврские горы: «Если не мы, то Марек добьёт последнюю самку. Его грузовик видели возле деревни Акьяка».

Под проливным дождём троица пробиралась через заросли кизила, ориентируясь по сигналу с ошейника, снятого с мёртвого койота. «Стой», — Эмир пригнулся, показывая на отпечаток лапы в грязи размером с блюдце. Ночью у костра Лейла выкладывала фотографии: мэр Антальи в компании директора стройки, чек на 500 тысяч лир. Внезапный хруст веток — из темноты вышел Марек, точа нож о камень: «Леопард мой. У меня заказ из Дубая». После перестрелки Ханс, истекая кровью из раны на бедре, швырнул флешку с данными: «Вези в редакцию. Там всё…». Эмир, оставшись у пещеры, встретил взгляд жёлтых глаз в скалах. Вытащив из кармана транквилизатор, медленно опустил его в лужу.