Через сорок дней (2021)

Марк, бывший студент-медик, застревает в румынской деревне Винту после введения карантина. Его сестра Ливия, медсестра, тайком пробирается через лес к заброшенной церкви, где местный старик Николае хранит запасы еды. В доме с протекающей крышей они находят старые карты с пометками красным карандашом — кто-то отмечал границы карантинной зоны за неделю до вспышки. «Опять свет вырубило… Генератор чинить будешь или я?» — бросает Ливия, разбивая банку консервов об край стола. По вечерам Марк слушает радиопередачи на румынском, пытаясь уловить знакомые слова: *пограничный контроль*, *экспериментальная вакцина*.

Через неделю исчезают антибиотики из аптечки. Ливия подозревает Николае, который приносит им хлеб, завернутый в газету с вырезанными статьями. Они выслеживают старика до амбара за мельницей — внутри ящики с медикаментами, перевязанные бечёвкой. «Для Марии… Она не виновата, что городские отравили реку», — бормочет он, показывая на фото жены в гробу, усыпанном полевыми цветами. Марк замечает сыпь на своих ладонях, пока они кипятят воду для чая из крапивы. Ливия стирает в раковине окровавленные бинты — за стеной слышен плач ребёнка из соседнего дома, где окна заколочены фанерой.