Любви всегда есть место (2021)

Карлос, 27 лет, младший шеф в семейном тапас-баре в Ла-Латине, Мадрид. Каждое утро он бежит через парк Ретиро с наушниками, из которых лезет *Los Planetas*, а вечером ругается с отцом из-за пережаренных кальмаров: «*¿Otra vez los chips como piedras?*» В перерывах листает приложение для языкового обмена — там Эмили, 25 лет, ассистентка в лондонском издательстве, которая трижды за месяц переносила уроки из-за работы. Когда они наконец созваниваются, она тыкает карандашом в экран: «*Ты опять путаешь past simple и present perfect. Нет, "I have eaten paella yesterday" — это как сказать, что вчерашняя паэлья до сих пор в горле*». Он смеется и поправляет воротник рубашки с пятном от альоли.

Эмили снимает комнату в Брикстоне, где по утрам пробирается через толпу у станции, жуя сэндвич с мармайтом. Ее стол завален рукописями, а на холодильнике — открытка с Театре Реаль от Карлоса: «*Приезжай — научу отличать херес от малаги. Или просто выпьем все*». В субботу она тайком покупает билет в Мадрид, но в аэропорту Хитроу ловит звонок: «*Papá tuvo un infarto*», — голос Карлоса хрипит, за спиной гудят аппараты в больнице Ла-Пас. Через неделю она находит в почтовом ящике банку оливок с запиской: «*Para cuando учишь меня curse на совещаниях. P.S. Папа выжил*». Они говорят одновременно в Zoom — она про переезд, он про билет на «Райанэйр», — но связь глохнет, как всегда.