Незабываемый Танец (2020)

Амара, 17 лет, в рваных кедах отплясывала возле ларька с жареными бананами на рынке Сурулере. Каждое утро она повторяла одно: собрать 500 найр на обезболивающие для брата Эфе, который лежал в клинике «Грейс Медикал» с перекошенным от мышечной дистрофии лицом. Чиди, ее сосед с гаража на улице Окума, подкидывал монеты в жестяную банку — руки в машинном масле, смех сквозь щербатые зубы. «Вчера видел, как ты у миссис Адеке крутила бедрами, — говорил он, поправляя заклепки на проржавевшем «Ниссане». — Если так продолжишь, Эфе проснется от твоих топотов раньше, чем от капельниц».

Все изменилось, когда Олувами, парень с шрамом через левую бровь, вытащил ее из разборки с уличным сборщиком налогов у киоска «Майти Дринкс». «Ты танцуешь, как будто пытаешься убежать от своей тени, — бросил он, разминая запястье после удара по жестяному столбу. — Приходи в старый склад за автовокзалом. Там платят за то, чтобы смотреть, как люди теряют дыхание». На первом подпольном батле, где пахло краской из баллончиков и потом, Амара столкнулась с Ике — местным «спонсором» с золотым зубом. «Мои люди уже год сливают деньги через эти танцы, — рычал он, разламывая лепешку суя в задымленном углу. — Ты либо делишься призовыми, либо твой брат узнает, как пахнет сломанная капельница». Финал вышел грязным: Чиди, с окровавленным гаечным ключом за поясом, прикрывал ей спину, пока она отбивала чечетку на сцене кинотеатра «Рояль» под треск перегруженных колонок. В кармане после победы лежало 200 тысяч — хватило бы на три месяца терапии и курсы механики для Чиди. «Завтра вернусь к ларьку, — сказала она, вытирая губы после порции эгуси. — Но уже без банки для подаяний».