Потерянный ультрамарин (2019)

В токийском районе Каппабаси, 34-летний Такуми Накамура реставрирует потёртую картину эпохи Мэйдзи в своей мастерской, заваленной банками с кобальтовой синью и пачками сигарет «Peace». Под слоем лака он обнаруживает мазки ультрамарина, который в Японии XIX века не производили. «Откуда тут ляпис-лазурь?» — бормочет он, доставая лупу с потёртой оправой. На обороте холста проступают цифры «27-8-4», похожие на дату. В тот же вечер к нему врывается Аой Сиратори, студентка-искусствовед с потрёпанным блокнотом, где засушен лепесток гортензии — единственная улитка исчезновения её деда, художника-соцреалиста, изучавшего импортные пигменты в 1940-х.

Они едут в полузаброшенный склад в порту Иокогамы, адрес которого Такуми вычислил по архивам таможни: ящики с потрескавшимися ампулами «Ultramarin №7» и кирзовые сапоги валяются рядом с ржавой печкой. Аой находит письмо 1948 года: «Синго, спрячь образцы до прихода янки. Краска важнее риса». В подвале, пахнущем грибной плесенью, всплывает имя Хирото Кобаяси — химика, работавшего на подпольную группу, которая шифровала карты складов с медикаментами в пейзажах. Диалоги обрываются, когда Такуми замечает свежий порез на дверном замке: за ними следят бывшие сотрудники галереи «Миядзима», десятилетиями продававшие подделки. Финал сводит всех в заброшенном тоннеле Кэйкю: Аой разбивает фонарь, чтобы в темноте различить флуоресценцию краски на стенах — метки ведут к бункеру с ящиками, где лежат тюбики 1945 года и детские варежки её деда.