Старшеклассник Каору Тоно однажды узнает о загадочной легенде, связанной с тоннелем Урасима. Согласно преданию, пройдя через этот тоннель, можно обрести самое сокровенное желание, но цена за это — годы собственной жизни. Вскоре Каору обнаруживает странный тоннель, пугающе напоминающий тот, о котором говорят слухи. Размышляя о своей погибшей сестре, он встречает Андзу Ханасиро, которая предлагает
Аяко Татибана, тридцатилетняя инженер-робототехник с неизменной чашкой холодного кофе в руке, каждое утро пробиралась через шум цехов завода в Осаке к своей лаборатории. Её крошечная квартира на седьмом этаже панельного дома пахла пригоревшим тостером — вчерашние онгиги с тунцом снова стали ужином. На утреннем брифинге г-н Сато, начальник с жёлтыми от никотина пальцами, тыкал карандашом в график:
Рохан Кисибэ, мангака с вечно надорванным блокнотом в руках, приезжает в Париж после странного сна о картине с подписью «Х. М.». В зале Лувра с потрескавшимися паркетными полами он находит полотно, изображающее женщину в синем платье, чьи глаза, как ему кажется, следят за каждым движением. «Вы тоже чувствуете, будто воздух здесь гуще?» — спрашивает он у охранника, который пожимает плечами и
Хотару, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро открывает лавку старинных часов на окраине Киото. За прилавком он ковыряется в механизме карманных часов 1923 года, попутно споря с соседкой-студенткой Миюки: *«Если время линейно, почему бабушкин будильник отстаёт ровно на семь минут каждую ночь?»* Вечером, возвращаясь через тоннель Сэндзоку, он замечает, что тени на стенах движутся против
Юта выронил телефон, когда толчок сбил его с ног у входа в станцию Синдзюку. Разбитая чашка рамэна из ларька за углом обдала его голень паром, а в ушах звенело от визга тормозов надземной линии. «Ты видел?» — Айка, втиснутая в толпу у эскалатора, тыкала пальцем в экран: карта префектуры мигала алыми кругами, как сыпь. Он поднял очки, протер треснувшую линзу рукавом худи — сообщение от экстренных
Сираи Кэнта, бухгалтер средних лет, каждое утро покупает банку черного кофе из автомата у станции Сибуя. Его стол в офисе завален папками с налогами мелких фирм — «Танака Трэйдинг», «Кавамура Бейкри», — которые он ненавидит, но аккуратно подписывает зеленой ручкой. В перерыве коллега Мидзуно, вечно в розовом кардигане, тыкает в его бок: «Сираи-сан, вы опять вчера ушли последним. Жена не
Тамахико, долговязый парень в очках, приезжает из Токио в затерянный посёлок Сиракура, где его встречают три кузины: молчаливая Юдзуха в фартуке с пятнами соевого соуса, хмурая Хибари с граблями в руках и вечно улыбающаяся Хаками, чинящая сломанный пылесос. В доме пахнет мисо-супом и старыми книгами. «Ты будешь спать в кладовке», — бросает Хибари, указывая на комнату с заляпанным краской комодом.
Торадзиро, или просто Тора, живет в старом районе Токио возле реки Аракава. Каждое утро он таскает на велосипеде коробки с дешевыми безделушками для своей уличной лавки, ругаясь с соседом-рыбаком Харуто, который вечно паркует лодку у его причала. Сестра Сакура, работающая в аптеке, постоянно ворчит на него за разбитые горшки с хризантемами: «Опять везешь хлам вместо цветов?» В четверг Тора тайком
В токийском районе Каппабаси, 34-летний Такуми Накамура реставрирует потёртую картину эпохи Мэйдзи в своей мастерской, заваленной банками с кобальтовой синью и пачками сигарет «Peace». Под слоем лака он обнаруживает мазки ультрамарина, который в Японии XIX века не производили. «Откуда тут ляпис-лазурь?» — бормочет он, доставая лупу с потёртой оправой. На обороте холста проступают цифры «27-8-4»,
Такао Касуга, в потёртой рубашке с торчащими нитками на воротнике, пялится на полку в классной раздевалке. В руке — спортивная форма Нанао Савады, пахнущая дешёвым стиральным порошком. «Ты же взял его, да?» — Нанао прижимает дверь ногой, не давая ему выйти. Он прячет форму за спиной, чувствуя, как этикетка впивается в ладонь. «А если да? Ты расскажешь всем?» — бормочет он, глядя на трещину в
Рё Саэба, детектив-одиночка из Синдзюку, сидел в баре «Cat’s Eye», разминая в пальцах окурок. За стойкой мигала неоновая вывеска, а за окном гудел ночной поезд. В дверях появилась Каори Макимура, его напарница, с поцарапанным USB-накопителем в руке: «Старик из лаборатории «Хакутё» мертв. Кто-то ищет чертежи новой системы слежения». Рё потянулся за пистолетом в кобуре под пиджаком, спросил:
Знаешь, иногда натыкаешься на такие истории, что потом неделю мозг переваривает. Помнишь ту осень, когда все вдруг стали одержимы какими-то сюрреалистичными байками? Вот прямо как будто кто-то взял обычную реальность, вывернул её наизнанку и подкинул нам под дверь. То ли атмосфера осенней хандры так подействовала, то ли авторы что-то крутое курили — но я, честно, залипал в каждую серию как в окно