Подъезды (2019)

Марк, бармен с третьего этажа, каждое утро спотыкается о детский самокат у лифта. «Эй, Лиза!» — кричит он в дверь 305, но соседка-мать-одиночка уже мчится на работу, оставляя дочь Скарлетт с бабушкой. На втором этахе Амира, студентка-архитектор, рисует в блокноте треснувшую плитку в холле — домовладелец Томми обещал ремонт еще в прошлом сентябре. Вечером у мусорных баков Джерри, пенсионер с пятого, вылавливает старый радиоприемник: «Эй, парень, это ж *RCA Victor* 1962 года!» — бормочет он, протирая латунные ручки тряпкой. Запах жареной рыбы из квартиры миссис Чен на первом этаже смешивается с запахом лака для волос — ее дочь Мина готовится к свиданию, ругаясь по телефону: «Да я *не* буду надевать твою дурацкую кофту!»

В четверг Скарлетт находит в почтовых ящиках конверт без марки — внутри ключ от чердака и фото 1947 года с подписью *"Эллиот, не ищи"*. Амира замечает, что трещины на стенах образуют странные узоры, как чертежи брошенной фабрики за рекой. Джерри подключает радио: сквозь шум ловится запись джазового концерта — тот самый, где исчез саксофонист в ’72-м. «Старина, тут дело нечисто», — говорит он Марку, разливая самодельный сидр. Ночью Лиза, возвращаясь с ночной смены, видит свет на чердаке — дверь приоткрыта, а на полу пятно, похожее на ржавчину. «Вы вообще слышали, что тут творится?» — стучит она в 401 к Томми, но тот молчит, прижимая к груди папку с надписью *"Снос утвержден"*.