Ферхат и Ширин (1 сезон)

В стамбульском районе Фатих, среди шума отбойных молотков и пыли стройплощадок, Ферхат в заляпанном цементом комбинезоне таскал мешки с гравием. Его руки в мозолях дрожали после смены, когда он замечал Ширин в окошке соседней булочной — она взвешивала круассаны, прядь чёрных волос постоянно выбивалась из-под платка. «Будешь пятый час ковырять стену?» — кричал бригадир, тыча пальцем в трещину на фасаде. Ферхат молча доставал из кармана смятый чек с номером телефона, который Ширин сунула ему утром вместе с кофе: «Бурада чекини юкле, сен чагрмышсын», — её смех заглушал грохот бетономешалки.

Они встречались у причала Эминёню, где Ширин в старых кедах кормила чаек остатками симитов, а Ферхат рассказывал о деревне под Трабзоном, где его отец вырезал узоры на дверях мечетей. Однажды за ними приехал чёрный седан: из машины вышел мужчина в костюме, пахнущий одеколоном «Диор». «Султан бей не любит, когда грязь с улиц лезет в его семью», — бросил он, кидая конверт с фотографиями Ширин у библиотеки Бейазыт. Ферхат разорвал бумагу, но ночью, услышав стук в дверь барака, спрятал под матрац ножницы для резки арматуры. «У меня есть твои долги за больницу матери, — голос в трубке шипел, как перегретый паяльник, — выбирай: её дыхательная трубка или твоя гордость?».