Тропический вирус (2017)

В душной лаборатории Кали биолог Камила Рохас разглядывала под микроскопом комара с красными прожилками на крыльях, пойманного возле реки Апапорис. «*Посмотри на эти усики — словно проволока*», — бросила она ассистенту, протирая очки краем халата. Через три дня ее вызвали в деревню Пуйо: старик-рыбак умер с температурой 42°C, а его кожа покрылась сыпью, похожей на кофейную гущу. В сумке Камилы, рядом с пробирками, лежал чек из магазина, где она купила жареных муравьев — забыла позавтракать.

В Кито эпидемиолог Диего Мена, от которого пахло дезинфектантом и жареным платано, нашел в архивах клиники запись о схожих симптомах у девушки из порта Тумако. «*Ты тоже заметил связь с судами из Манауса?*» — спросил он Камилу по телефону, пока чинил заедающий замок на рюкзаке. Они встретились в портовом баре, где вентилятор гнал по кругу запах рыбы и масла. Диего показал фото мертвого попугая ара с теми же красными пятнами, что и у комара. «*Это не мутация… Кто-то слил отходы в приток*», — прошептала Камила, разминая в пальцах крошки чипсы де платано. Рыбаки позже нашли пустые канистры с стертыми этикетками в мангровых зарослях.