Наше время пришло (1-4 сезон)

Лина застряла на платформе Т-Централен, когда заметила Эрика, толкающего велосипед с проколотым колесом. «Слушай, у тебя есть запасная камера?» — спросил он, вытирая грязную ладонь о куртку. Она молча протянула ему ключ от подвала в Хаммарбю, где хранились инструменты ее отца — слесаря, чьи руки пахли машинным маслом даже после душа. Через два часа они чинили старую лодку у причала на острове Лидинго, пока Эрик рассказывал, как его отец-депутат назвал школьную забастовку за климат «истерикой безграмотных». Лина бросила гаечный ключ в ржавое ведро: «Мои родители три года ждали вида на жительство. Твои хоть знают, что такое ждать?»

На собрании в подвале библиотеки в Сундбюберге группа из шести человек спорила о плане акции у завода в Норрчёпинге. Карина, дочь уборщицы из Польши, нарисовала на карте маршрут грузовиков с отходами: «Если перекрыть въезд у моста, они не успеют до темноты». Эрик достал телефон с перепиской отца и менеджера завода — экраны замерцали в темноте. На следующее утро Лину задержали, когда она приковала себя к воротам цеха, а Эрик, прячась за бетонной плитой, слышал, как охранник сказал по рации: «Снова эти дети с их флагами». Через неделю он принес ей в участок пакет с семлой и газету, где заголовок кричал о расследовании выбросов. «Твой отец уволен», — прошептала Лина, разминая запястья. Эрик усмехнулся: «Теперь он точно купит мне новый велосипед».