Шадрак (1998)

Представьте: Вирджиния, середина 30-х. Жара, словно расплавленный мед, льется над полями, а мальчишка Пол — он ведь совсем еще ребенок — целыми днями пропадает у дома Дэбни. Там вечно шумно: ребятня, смех, родители Вернон с Трикси, которые даже в зной умудряются быть какими-то... не знаю, светящимися? Как фонарики в темноте. А потом — бац! — на пороге возникает *он*. Шадрак. Словно ветхозаветный пророк, забредший не в ту эпоху: борода в пыли, глаза как угли из печки, голос — низкий, будто земля гудит.

Вы бы видели, как все переменилось! Вернон, обычно спокойный как скала, вдруг засуетился. Трикси то смеялась, то плакала в кухне, приговаривая: «Ну надо же, ну как так?». А Пол... Мне кажется, он тогда впервые понял, что доброта — это не про «спасибо-пожалуйста». Это как река — бесконечная, холодная, такая, что сбивает с ног, но ты все равно пьешь, потому что иначе нельзя.

Шадрак не учил его специально. Просто жил. Собирал яблоки, не гнушаясь червивых, делил последний хлеб с бродячим псом, а однажды — помню до сих пор — отдал Полу свой потрепанный плащ, когда тот продрог до костей. «Тепло должно переходить из рук в руки», — сказал, и мальчишка, кажется, пронес это через всю жизнь.

Странно, да? Иногда один человек, словно камень в пруд, — и круги расходятся на годы вперед.