Сталинград (1992)

Зима 42-го. Сталинград — даже назвать это городом язык не поворачивается. Груда щебня, пепла да искореженного металла. Немцы, те самые «непобедимые», застряли тут как в проклятом капкане. Элитный взвод? Ха, через пару дней от них осталась горстка оборванцев — лица в копоти, шинели ледяной коркой. Выжившие больше похожи на призраков, чем на солдат.

Представляешь: свист пуль, который въедается в мозг, а «катюши» воют так, будто сама земля плачет. Мороз — пальцы примерзают к винтовкам, а горячее варево из котелка? Мечта, которой не суждено сбыться. Некоторые уже грызли ремни… или друг друга. Говорят, один парень сошел с ума — кричал, что в снегу видит лица наших же, погибших в сентябре.

А этот приказ — «стоять до конца»… Да мы уже *стоим*, черт возьми! Только вот ради чего? Раньше верили в победу, в фюрера. Теперь даже офицеры шепчутся, глядя на карты: «Здесь ад, а не фронт». Один старик из саперов сказал тогда: «Мы не воюем — мы просто медленно умираем». И знаешь, он был прав.

Иногда смотришь на товарищей — глаза пустые, будто все внутри выжгли. И не поймешь, что страшнее: русские штыки за стеной или тихий бред умирающего друга, который зовет мать…